Девушка была милой, юной (ей бы еще пару Сезонов потанцевать, какое уж тут замужество!) и не очень развитой. Во всяком случае, она не блистала ни образованием, ни умом, но хотя бы не хихикала, как другая родственница, сидевшая чуть подальше и старательно строившая глазки графу Грэнтэму. Роберт решил, что Дженни Астор предпочтительней… Конечно, если придется выбирать между ней и вон той другой…
Уже заданные вопросы о поместье, родословной и его положении, леди Астор (кстати, Роберта удивляло, почему она именует себя леди) повторила в новой интерпретации и довольно громко, чтобы избранные присутствующие, сидевшие на почетных местах, могли услышать ответы. На него и леди Маргарет и без того бросали любопытные взгляды, а ответ о древности рода, титуле и поместье и вовсе вызвал прилив интереса и добавил блеска глазам дам.
Обед был немыслимо скучным, леди Астор привычно довлела над всеми, любой обмен мнениями начинался с ее вопроса и заканчивался ее же резюме. Если тот, к кому обратилась некоронованная королева Нью-Йорка, отвечал невпопад или не то, что желала бы слышать королева, следовала отповедь, после чего надлежало извиниться и дать понять, что ошибку в суждении осознал, иначе больше не позовут.
Кухня была хороша, все же у леди Астор великолепный и очень дорогой французский повар, стол накрыт отменно – постарался ее церемониймейстер мистер Мак-Алистер, обучавшийся при королевских дворах Европы, разодетые лакеи вышколены, фарфор настолько тонок, что казался излишне хрупким… Но это не мешало скуке. В ожидании очередного вопроса хозяйки дома гости сидели, уткнувшись в свои тарелки, боясь пропустить монаршее к ним обращение или не понять его. Это страшно нервировало и не позволяло общаться между собой даже вполголоса.
Роберту удалось немного поговорить с Дженни Астор, он оценил выбор леди Паже, поскольку девушка оказалась вовсе не глупа, просто слишком боялась не угодить двоюродной бабушке. И все же…
Прощаясь с юной наследницей полутора миллионов и выражая надежду увидеть ее на предстоящем последнем в этом Сезоне балу у ее бабушки, Роберт мысленно вздохнул: а может, леди Маргарет права и будущую супругу вот так и нужно выбирать – хорошенькую, неглупую, но не слишком образованную, не научные же беседы с ней вести? И все же он никак не мог представить мисс Дженни Астор в качестве хозяйки Даунтона и понимал, что меньше всего такой женитьбе будет рада леди Вайолет. А какой будет? Какую невестку примет его мать? При этой мысли пришлось вздохнуть еще раз – никакую.
Предстоял последний в этом Сезоне большой бал – у Асторов. Он действительно был закрытием Сезона, поскольку главная соперница леди Астор миссис Ава Вандербильт давала свой бал уже в Ньюпорте, куда избранное общество перебиралось на лето. И повод был для леди Астор не очень приятный – Вандербильты построили в Ньюпорте новый дворец, сплошь отделанный мрамором, отчего его уже загодя прозвали Мраморным. Ходили слухи о сумасшедших тратах на отделку и обстановку, конечно, все приглашенные поспешат убедиться в небывалой роскоши лично, потому даже те, кто обычно проводит лето подальше от Ньюпорта, в этом году обязательно приедут туда. Соперница снова перехватывала инициативу. И зачем ей столько дворцов один другого больше и дороже?
Но как бы ни морщилась леди Астор, ни запретить строить Аве Вандербильт дворцы, ни перебить внимание к ней нью-йоркской элиты она не могла. Приходилось мириться.
Потому и предстоящий бал в особняке Асторов должен запомниться надолго, чтобы даже роскошь Мраморного дворца не могла его перебить.
Грандиозность предстоящего понимали и приглашенные, в том числе Бельмонты и Левинсоны. Леди Бельмонт принадлежала к клану соперницы, но все члены противоборствующих сторон соблюдали правила приличия, понимая, что отсутствие приглашения одной из сторонниц немедленно повлечет отлучение нескольких с другой стороны. Леди Бельмонт и ее сестра миссис Левинсон с дочерью – мисс Корой Левинсон, разумеется, были приглашены.
А вот младшая Ава Левинсон нет, ей еще рано. Разочарованная юная особа изводила себя и остальных ворчанием и придирками. Особенно доставалось сестре.
– Кора, ты должна была выйти замуж еще год назад. Если ты так долго будешь сидеть в старых девах, я успею состариться, пока получу возможность танцевать на балах!
– Ава, не выдумывай, в следующем году и ты будешь дебютанткой независимо от того, выйду я замуж или нет.
И не порть мне настроение, я и без того не очень люблю приемы у Асторов.
– Ну и глупо! У них самые роскошные приемы, – заявила младшая сестра.
Кора рассмеялась:
– Ты-то откуда знаешь?
– Слышала. Тебе не идет это платье, ты в нем… тощая! – Ава с трудом придумала, что именно может оказаться не вполне годным в по-настоящему красивом платье Коры. – И цвет не твой.
Коре надоели придирки младшей сестры, и она попросту выставила Аву из своей комнаты:
– Иди помогать маме в выборе украшений. Она тебя звала.
Это было неправдой, но Ава ушла с удовольствием.
Дебют Коры состоялся в Европе в прошлом году, но в Нью-Йорке в этом Сезоне она тоже считалась дебютанткой, причем весьма заметной и популярной. Несколько соискателей ее руки уже попытали счастье, но были остановлены заявлением, что мистер Левинсон в этом Сезоне не планирует выдавать дочь замуж. Кроме того, все знали об интересе к наследнице левинсоновских миллионов со стороны сына леди Астор Джона Джекоба 4-го Астора, охотника за приданым лорда Уэсли и партнера по бизнесу отца Коры мистера Генри Невилла. Шансы последнего считались наиболее предпочтительными, поскольку у них с Корой были приятельские отношения не первый год, мистер Левинсон считал мистера Невилла весьма способным учеником с большим будущим, и в доме Левинсонов Генри был не просто частым гостем, но своим, почти родственником.
Мистер Левинсон был готов сопровождать своих дам, но не готов сам участвовать ни в каких приемах. Он вообще предпочел бы переложить эту обязанность на Невилла, но того, к сожалению, не было в Нью-Йорке, потому пришлось со вздохами облачаться во фрак и отправляться на ночь глядя в шумное общество.
Когда Кора спустилась вниз, уже облаченная в бальное платье, отец даже ахнул:
– Девочка моя, как ты хороша! Боже мой, если завтра у дверей нашего дома не будет стоять очередь из желающих просить твоей руки, я решу, что нью-йоркские молодые люди ничего не смыслят в женской красоте.
Такая тирада из уст делового и крайне скупого на любые комплименты мистера Левинсона была сама по себе редкостью, а произнесенная с чувством, едва не заставила Кору расплакаться.
– Папа, ты пристрастен! Или давно не бывал в обществе, где девушек гораздо красивей меня очень много.
– Нет, – твердо возразил отец, – ты лучшая.
– Хорошо, хорошо, но нам пора ехать, – послышался голос мисс Левинсон.
Оглянувшись на супругу, мистер Левинсон был вынужден констатировать, что она выглядит на фоне элегантной дочери слишком ярко и даже вызывающе. Но озвучить свое мнение не рискнул, произнес другое: