Мина пошла в дом пописать, но вдруг вихрем вылетела в сад, громко хлопнув дверью. В руках у нее была знакомая коробочка. За Миной с опаской шел лейтенант Йоханнес.
— Уверен, в естественной среде ей будет лучше… — уговаривал он.
— Джин! Мама! Смотрите! У леди Мурасаки вылупились детки!
— Как прекрасно, милая, — храбро ответила мама. Тетя Лорна вздрогнула. Мама поглядела сквозь прозрачную крышку и слабым голосом добавила: — Бог мой, как много у нее детей. Может, им пора перебраться в дом побольше?
«Как нам?» — подумал Джин. — «Пусть у нас тоже так будет». Он с новым интересом поглядел на консула Форлынкина.
— Лейтенант Йоханнес сказал, что мне надо выпустить их в сад. — Мина наморщила лоб, явно решая, насколько это хорошая идея. За ее спиной Йоханнес разводил руками, очевидно намекая, что не желает делить консульство с сотней живых проворных паучков. Похоже, в чем-то Йоханнес слишком ограничен, подумал Джин.
— Отличное замечание, — тактично одобрил Форлынкин. — Полагаю, их паутина будет очень красиво смотреться на рассвете, вся в утренней росе.
Джину пришлось спешно читать лекцию о том, какие пауки плетут паутину, а какие — нет, и как зависит рисунок паутины от того, на какую жертву она рассчитана. Тем временем Мина отошла в сторонку, выбрала самые красивые цветы и выпустила на них все паучье семейство.
Йоханнес тихо пожаловался Форлынкину:
— Когда она сунула эту коробку мне под нос, меня чуть не стошнило.
Форлынкин весело прищурился:
— Вот уж не знал, что ты страдаешь арахнофобией, Трев.
— Хочешь сказать, наш сад теперь наводнят гигантские пауки?
— На самом деле, — вмешался Джин, — большую часть склюют куры. — Йоханнес впервые покосился на птиц с живым интересом. — Только Мине не говорите.
— И не подумаю! — согласился Йоханнес и, вежливо кивнув маме и тете Джина, ушел в дом.
Не прошло и пяти минут, как задняя дверь снова хлопнула, правда, гораздо тише, и в сад вышел Ворон-сенсей. Джин никогда не был так рад новому лицу — взрослые как раз затеяли разговор про занятия в школе, которые он пропустил, и решали, что и когда с этим делать. Ворон-сенсей махнул всем рукой — Мина энергично замахала в ответ — и остановился у стола, вопросительно глядя на тетю Лорну.
— А-а. Сестра-сан?
Джин не думал, что в тете Лорне можно легко узнать старшую мамину сестру — она была ниже, полнее, с кудрявыми волосами и раздражительная. Хотя вся ее раздражительность куда-то делась, когда она широко открытыми глазами уставилась на эскобарского хирурга. Форлынкин поспешил их друг другу представить, и тетя Лорна по-настоящему улыбнулась и пожала ему руку, а когда Ворон-сенсей повернулся поздороваться с Миной, шепнула маме:
— Ты не говорила, что твой доктор так выглядит…
— Привлекателен и функционален, — заметила мама. — Мне сказали, у его клиники серьезная репутация на Эскобаре.
На минуту консул Форлынкин наморщил лоб, словно решая, как лучше выглядеть — привлекательно или функционально, но остановился на варианте «дипломатично», который ему подходил больше всего.
Ворон-сенсей, вернулся к столу, полюбовавшись паучьим семейством, и по маминому кивку Джин уступил новому гостю свой стул. Он ничего не прогадал: теперь он стал у маминого плеча и прижался к ней, а она обняла его за талию. Лаки, поворчав, когда ее перестали гладить, спрыгнула с колен.
— Я решил, вы будете рады узнать, госпожа Сато, — начал Ворон-сенсей. — Прошлым вечером нам удалось вернуть мистера Кана и миссис Хослу, и сегодня утром я провел оживление их обоих. Рад сообщить, осложнений никаких. Оба быстро заговорили, связно и вразумительно, а потом уснули. Как только у вас пройдет насморк, вы сможете поехать в криоцентр и увидеться с ними.
Джин почувствовал, как мама вздрогнула; она благодарно прикрыла глаза:
— Спасибо за прекрасную работу, доктор.
— В самом деле, — подтвердил консул Форлынкин. Он склонил голову, с беспокойством поглядывая на маму, и лишь когда она открыла глаза и расслабилась, откинулся на спинку стула. — А как скоро они смогут побеседовать с адвокатами и полицейскими следователями?
— Разумеется, несколько дней им придется провести в биологической изоляции, но я полагаю, что оправятся они почти так же быстро, как госпожа Сато. Уже завтра вечером они будут в состоянии вполне связно дать показания через интерком бокса-изолятора, однако для уверенности я назвал полиции в качестве срока послезавтрашнее утро.
— А что по поводу их физической безопасности?
— Об этом позаботилась мисс Куделка в рамках системы безопасности новой клиники в целом. Она, оказывается, специалист по таким вещам. Вы знаете, что ее мать служила телохранительницей барраярского императора, когда тот был ребенком? Знания, которые ей дала Служба безопасности, она передала своей семье.
— Да, кажется, лорд Форкосиган рассказывал что-то такое перед своим отъездом. Похоже, он знаком с самыми разными людьми. Вполне можно ожидать, учитывая его происхождение.
— А что это за лорд как-бишь-его там? — не поняла тетя Лорна.
— Что или кто? — уточнил Ворон-сенсей. — Хотя, как я понял, для него две эти вещи неотделимы друг от друга.
— И то, и другое.
— Он расследует какое-то страховое мошенничество, — подсказал Джин. — Его босса зовут Грегор. Он часто про него говорил.
Форлынкин заморгал, Ворон-сенсей рассмеялся, а Джин смущенно переступил с ноги на ногу.
— А что не так? — спросил он.
— Ну… да, — Форлынкин снова улыбнулся. — Это император Грегор Форбарра. Лорд Аудитор по личному приказу императора расследует всякого рода мошенничества и, гм, прочие сложные ситуации, которые могут нанести вред Империи. Он занимается этим на самом высоком уровне и практически бесконтрольно.
— Он как-то сказал про себя, «мое место — у стремени императора», — поделился Ворон-сенсей. — Я, правда, не совсем понял, что это означает: то ли стража, который скачет на лошади бок о бок со своим командиром, то ли человека, который придерживает ему стремя, когда тот садится в седло. В любом случае, на мой взгляд — очень барраярское выражение.
— Скорее первое, — прокомментировал Форлынкин. — Хотя и второе тоже не лишено смысла.
Мама с интересом склонила голову. Тетя Лорна вытаращила глаза.
— Я не знал, что он такой важный человек, — признался Джин, вспоминая, как впервые встретил оборванного, заблудившегося нарика. И как странно тот себя вел потом и болтал без умолку. Майлз-сан никогда не задирал нос и не важничал. С другой стороны, он всегда вел себя так, будто правила написаны не для него.
— Его отец, граф Эйрел Форкосиган — вице-король Сергияра, — объяснил Форлынкин заинтересовавшимся родственницам Джина, — а его мать, знаменитая графиня Форкосиган — вице-королева; это ее собственный титул, а не в качестве супруги, они с мужем соправители. Вице-королевство стало венцом долгой карьеры графа Форкосигана на службе Империи.