– Я сказал, что она самая симпатичная девочка, которую я только видел, и когда-нибудь я попрошу ее выйти за меня замуж, – улыбнулся Рафферти. – Она сочла это забавным, как вы заметили. Что же до ее секрета, боюсь, вы мне не поверите, доктор Холмс. Видите ли, она заявила, что знает, где камень. Проблема в том, что она отказалась говорить, где именно он спрятан.
На следующий день, в холодное и дождливое воскресенье, Холмс все утро оставался в номере, отказавшись завтракать и даже обедать: его мучила, как он это назвал, «проблема Рочестера». Он еще раз убедился, что Муни Вальгрен обладает ключом к разгадке дела о руническом камне, но утром заявил нам:
– Я пока что не знаю, как открыть замок, и узнаю только после того, как найду Рочестера.
Интерес Холмса к девочке лишь усилился, когда Рафферти открыл «секрет», которым Муни поделилась с ним.
– Предположим, малышка говорит правду, – рассуждал сыщик по дороге в «Дуглас-хаус». – Но как она обнаружила, где спрятан камень? Вот это действительно сложный вопрос.
Пока Холмс занимался мозговым штурмом, нам с Шэдом предстояло проводить дальнейшее расследование «в полевых условиях», как это называл Рафферти.
– Ваш друг мистер Холмс замечательный человек, – сказал мне Рафферти, пока мы завтракали в маленькой закусочной в паре кварталов от гостиницы. – Но иногда я думаю, что он слишком много работает головой, если вы понимаете, о чем я. Когда слишком долго о чем-то думаешь, начинаешь походить на щенка, гоняющегося за своим хвостом. Крутишься и крутишься без конца, пока не ухватишь зубами коротенький обрубок идеи. Уж если случилась такая канитель, то пора встать, выйти и заняться чем-то полезным. Именно так я и намерен поступить, доктор. Присоединитесь ко мне?
– Почему бы и нет? А что вы задумали, мистер Рафферти?
– Мне кажется, будет интересно снова поговорить с моей маленькой «птичкой».
– Кстати, кто ваш осведомитель?
– А вот пойдемте со мной, после того как прикончите сосиску, что так аппетитно поглощаете, доктор, и сами все увидите.
Как только мы вышли из закусочной, Рафферти быстрой походкой направился в сторону железнодорожной станции. В дождь город казался особенно серым и мрачным, будто из маленьких деревянных и кирпичных домов вдоль Бродвея вымыли остатки цвета. Лавки закрылись, поскольку по воскресеньям торговля не шла, а сама улица превратилась в длинную и широкую полосу грязи. Я увидел одинокую лошадь и повозку, припаркованную рядом с аптекой, но свет внутри не горел. Мы остановились под навесом у входа, чтобы Рафферти закурил.
– Дождь так и поливает, – заметил Рафферти, затянувшись сигарой. – Фермеры будут счастливы, поскольку перед сезоном посадок это самое то.
– Напоминает Лондон в январе, – заметил я, лениво рассматривая через большую стеклянную витрину ряды товаров – всевозможные кремы и лосьоны, пузырьки с загадочными тонизирующими составами, карманные часы и канцелярские принадлежности. Кроме них, в витрине сидела большая фарфоровая кукла, которая напомнила мне о Муни Вальгрен. Я спросил у Рафферти, уставившегося на струи дождя: – А что вы думаете об этом Рочестере, о котором говорила девочка?
– Да, я поразмыслил над этим, и вот что пришло мне в голову: а вдруг Рочестер – это не имя человека, а что-то другое?
– Например?
Рафферти пожал плечами:
– Ну, допустим, название населенного пункта. Скажем, в Миннесоте есть город Рочестер, прославившийся тем, что пара костоправов – без обид, доктор, – открыла там клинику [25] . Есть еще Рочестер в штате Нью-Йорк. Я там никогда не был, но вроде это довольно большой город. А может, Рочестер – это переулок, парк или здание. Непонятно, что девочка имела в виду. Настоящая головоломка. Но, уверен, мистер Холмс вскоре ее разгадает.
– Давайте надеяться, – сказал я, в то время как Рафферти потушил сигару, и мы снова вышли под дождь. – Можете сказать, куда мы идем?
– Увидите, – бросил через плечо ирландец.
Оказалось, что мы шли на железнодорожную станцию. Мне было понятно, что это единственное заведение в городе, которое работает двадцать четыре часа в сутки, даже по воскресеньям. Кроме того, я догадался, кто был осведомителем Рафферти: начальник станции. Он в силу своей должности знал почти все о событиях в городе. Звали его Джек Кристиансен, а с Рафферти они познакомились еще в те стародавние времена, когда тот продавал Библии в этой местности. Кристиансена мы нашли в маленьком кабинете в здании станции. Он сидел на вращающемся кресле за длинным деревянным столом рядом с полками, забитыми кучей путевых листов, отчетов, бюллетеней, расписок и прочих документов, которые производит в огромном количестве такой гигант, как железная дорога. Кристиансен был худощавым мужчиной лет пятидесяти с чем-то, с густыми, аккуратно расчесанными волосами светло-песочного цвета, с вытянутым, довольно мрачным лицом и близко посаженными серыми глазами, которые смотрели на нас из-за стекол очков в тонкой оправе. Отутюженная синяя форма и армейская выправка выдавали в нем бывшего военного, но к Рафферти он обратился без официоза:
– Шэд, рад вас видеть! – С теплой улыбкой поднимаясь с места, начальник станции предложил: – Проходите, посидите немного.
– С удовольствием, – сказал Рафферти, и мы заняли два оставшихся стула. – Джек, хочу познакомить вас с моим другом: это Питер Смит из Лондона. Он помогает мне с этим странным делом о руническом камне.
– Ваш друг – мой друг, – заявил Кристиансен, крепко пожав мне руку. – Вы ведь прибыли к нам вместе с еще одним англичанином?
– Да, я помощник мистера Бейкера. Он сейчас занят другими делами.
После короткого знакомства я со смесью удивления и восхищения наблюдал, как Рафферти испытывал на Кристиансене свою словесную магию. Если Холмс мог быть резковат и сразу бросался на добычу, как лев на охоте, Рафферти напоминал более мелкого и бесконечно терпеливого хищника, который сторожит свою жертву, чтобы выбрать правильный момент для нападения.
Рафферти провел добрых полчаса, обмениваясь с Кристиансеном ничего не значащими любезностями, расспрашивая о здоровье и успехах членов семьи, обсуждая тяжкие обязанности начальника станции и даже погоду – эта тема являлась источником бесконечных разговоров у жителей Миннесоты. И только после этого пространного вступления Рафферти задал вопрос, ответ на который он пришел получить:
– Кстати, Джек, вы откопали тот отчет, который я искал?
– Да, он у меня, но вы же понимаете, что это строго между нами. У меня будут проблемы с самим Джеймсом Хиллом, если кто-то узнает, что я предаю огласке документы компании.