— Нет, не видел. Думаю, решила дать нам выходной. — Он обнял Элен. — Прости, мне очень жаль. От всего этого я иногда становлюсь нервным.
— Могу вообразить, — с сочувствием произнесла она.
Похоже, за опорой моста что-то шевельнулось. Нет. Просто игра света, черт побери!
— Значит, вся твоя работа построена на силе ума.
— Именно так. На силе подсознания.
— Я в это верю, не пойми меня неправильно… — начал Патрик.
Ну вот, приехали. Желудок Элен сжался в тугой комок.
— Но есть ведь какой-то предел, какие-то границы этого, разве не так?
— Что ты имеешь в виду?
Патрик не Джон, одернула она себя. Он просто разбирается, формирует собственное мнение. Успокойся.
— Я только хочу сказать, это ведь не может излечить все подряд. Когда Колин — она была моей женой… когда она заболела, люди постоянно ей твердили, что нужно думать только о хорошем, не допускать дурных мыслей. Как будто она могла просто мыслями прогнать рак. А когда она уже умерла, как-то раз по телевизору я видел женщину, которая говорила: «Я отказалась верить, что рак может меня победить. Видите ли, у меня двое маленьких детей. Я должна была жить». Меня это взбесило. Словно Колин сама виновата в том, что умерла. Словно ей нужно было просто постараться как следует.
Так, вот тут надо поосторожнее. Элен открыла было рот, но снова его закрыла.
Патрик положил ладонь на ее колено.
— Кстати, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя на слишком зыбкой почве, если вдруг разговор зайдет о моей жене. Все в порядке. Я уже справился. Обещаю, я не собираюсь сваливать на тебя всякое такое.
«Хмм…» — мысленно протянула Элен.
— Моя мать — терапевт, — сказала она. — Так что…
Так что — что? Так что благодаря ей у меня есть кое-какие медицинские представления? Но моя мать, вообще-то, совсем не верит в то, что я делаю…
— Я занималась неизлечимо больными клиентами, чтобы облегчить их боли или снять стресс, но я бы никогда, никогда не стала им обещать, что вылечу их.
— Я совсем не это имел в виду, — сказал Патрик, его ладонь сжала колено Элен.
— Знаю. — Элен накрыла его руку своей, гадая, не видит ли он прямо сейчас перед собой лицо покойной жены.
Она не стала говорить Патрику, что сама всегда верила: мозг способен проявить чудесные скрытые силы.
«Предъяви эмпирические доказательства», — прозвучал в ее голове голос Джона.
Какое-то время Элен и Патрик молчали. С другой стороны залива до них долетел гудок парома. Позади них послышались чьи-то шаги. Они оба обернулись и увидели какую-то женщину в темном деловом костюме и белых туфлях, шедшую по дорожке в их сторону.
— Это не… — заговорила Элен.
— Нет, — ответил Патрик, и его лицо разгладилось, когда на женщину упал свет уличного фонаря.
Они снова умолкли. Элен думала о том, насколько плотно она заперла огромную часть самой себя за долгие годы жизни с Джоном. Но если вот эти новые отношения продолжатся, ей необходимо распахнуть закрытые двери. Впустить внутрь свет! Воздух! И… Стоп, хватит этих домашних метафор!
— Мне действительно нравится то, чем я занимаюсь, — сказала она Патрику. Однако интонация самообороны продолжала звучать в ее голосе. Элен сделала сознательное усилие, чтобы прогнать ее, чтобы просто констатировать факт. — И я делаю свое дело хорошо.
Патрик искоса бросил на нее веселый взгляд:
— Так ты королева гипнотерапии?
— Да, я такая.
— Надо же, какое совпадение! А я король геодезистов.
— Правда?
— Ну, вообще-то, нет, — вздохнул Патрик. — Я скорее вчерашний день профессии.
— Почему?
— Я не слишком люблю все эти новые технологии. Я до сих пор предпочитаю делать чертежи и наброски от руки. А от этого работа продвигается медленно. Не так эффективно. Не выдерживаю конкуренции, как любит напоминать мне младший брат.
— Он тоже геодезист?
— Нет, он графический дизайнер, но он весьма продвинут. А ты?
— Вообще-то, нет, но мне нравится «Гугл». Я почти каждый день в него заглядываю. «Гугл» — мой оракул.
— И что ты там сегодня нагуглила?
Сегодня она нагуглила «свидание со вдовцом: избегайте ям и ловушек» и еще «приемные дети — сплошное несчастье?», за чем последовало «лечение лопнувших сосудов вокруг носа».
— Ох, да ничего. — Элен неопределенно взмахнула рукой. — Нечто вполне тривиальное. — Она вернулась к прежней теме: — А почему ты решил стать геодезистом?
— Карты, — сразу ответил Патрик. — Я всегда обожал саму идею карт, мне нравится точное знание того, где я нахожусь по отношению ко всему остальному. Мой дядя-геодезист еще в детстве мне говорил: «Патрик, у тебя отличная способность к ориентации, ты можешь стать хорошим геодезистом». Я его спрашивал, что делают геодезисты, и он отвечал примерно так: геодезисты определяют местоположение вещей на земной поверхности по отношению ко всем другим вещам над этой поверхностью или под ней. И это застряло у меня в голове и по какой-то причине сработало. Ну, решил я, этим и буду заниматься.
— А у меня, должно быть, никакой способности к ориентации вовсе нет, — заметила Элен. — Я вообще не представляю, где нахожусь по отношению к чему-либо. Сейчас, например, я бы не могла показать направление к дому.
Патрик ткнул куда-то за ее плечо:
— На север. В ту сторону.
— Тебе виднее.
— У тебя есть какой-нибудь листок бумаги? — спросил Патрик. — Я тебе нарисую карту.
У Элен всегда имелась в сумке замечательная тетрадь в твердом переплете и авторучка, чтобы сразу записать какую-нибудь интересную мысль, пришедшую в голову, идею для работы и так далее. Она осторожно вырвала из тетради листок. Ей не хотелось, чтобы он прочитал что-нибудь из ее случайных заметок; они по большей части были весьма несдержанными.
Патрик достал из кармана тонкую золотую ручку, перьевую:
— «Паркер» моего дедушки. Я бы за ней даже в горящий дом ринулся.
Он положил листок бумаги на ноутбук Элен, пристроил компьютер на колене и изобразил в углу старомодный компас. А потом принялся быстро рисовать очертания залива, со всеми его бухточками и мысочками. Затем добавил паромы и яхты, мост Харбор и здание оперы. Перед глазами Элен как будто возникала старинная драгоценная карта.
— Вот здесь мы ужинали. — Патрик нарисовал маленький ресторан. — А здесь мы смотрели ту ужасную пьесу. А теперь мы как бы спускаемся к северному пляжу… — Патрик добавил к рисунку двухэтажный домик. — И вот он, твой дом. — Патрик написал: «Гипнотический дом Элен». — А теперь мы возвращаемся к зеленому северному берегу — и вот тут мой дом. — Он написал: «Неопрятная мужская лачуга Патрика и Джека».