А еще, хотя это и неважно, тут было и кое-что интересное, что стоило отметить на будущее: он сказал это первым.
* * *
Я перенесла свою встречу с гипнотизершей, потому что мне нужно было по работе уехать в Мельбурн.
Хотелось отвертеться от поездки, но Триш, похоже, подхватила ужасный грипп, а я оказалась единственной, кто был под рукой. Единственной бездетной женщиной. А чем тебе еще заниматься? И правда. Нечем.
Мы с Патриком никогда не ездили в Мельбурн вместе, так что на этих улицах не прятались за углами никакие воспоминания. Поначалу казалось, что эта поездка — неплохая идея. Низкое небо и резкий ветер принесли облегчение после неизменно бодрой погоды Сиднея. Работа занимала все мое время, отвлекая от мыслей. К вечеру я ужасно уставала и моментально проваливалась в сон.
Но чем дольше я находилась вдали от Сиднея, тем сильнее во мне разгоралось желание снова увидеть Патрика и Элен. Утром в четверг я рано проснулась, страстно желая что-нибудь узнать. Чем они занимаются вот в этот самый момент? Остался ли он у нее? Осталась ли она у него? Моя потребность в информации ощущалась буквально физически, как голод или жажда.
В Сидней я отправилась первым утренним рейсом в пятницу. Я стискивала подлокотники кресла и наклонялась вперед, желая заставить самолет лететь быстрее. Я была вампиром и жаждала крови.
* * *
Был полдень пятницы, и Элен улучила минутку между приемами, для того чтобы сделать несколько глубоких вдохов и настроиться позитивно.
Ее ждали в некотором роде напряженные выходные.
Сегодня Патрик встречается за ужином с матерью и крестными Элен, а на следующий вечер, в субботу, уже Элен предстояло познакомиться с родными Патрика. В воскресенье он впервые встречается с Джулией. Они отправятся есть рыбу и жареную картошку в Уотсонс-Бей. К ним хочет присоединиться друг Патрика Стинки, или Вонючка: у него возникла идея познакомиться с Элен, а заодно, возможно, очаровать Джулию. Не самая блестящая мысль — его прозвище явно не сулило ничего хорошего. «Ох, но он же не воняет на самом деле!» — сказал Патрик, хихикая при мысли о том, что Стинки может дурно пахнуть. «Просто мы его так называем». — «Но тогда почему вы его так называете?» — спросила Элен, однако Патрик продолжал лишь хихикать. Мужчины иной раз бывают такими странными!
Они вовсе не намеревались устраивать все эти встречи подряд. Просто так уж получилось по множеству разных причин. Например, мать Элен внезапно перенесла день их совместного ужина, а Стинки неожиданно приехал в Сидней на выходные.
И вот выходные маячили перед Элен, как целая неделя трудных экзаменов и визитов к дантисту. Она проснулась утром со смутным ощущением страха, проявлявшимся в неприятнейшей тошноте. Как будто огромная толпа собиралась с топотом пронестись прямо по их неокрепшим отношениям, закидывая своими мнениями, задавая вопросы, отыскивая недостатки. Патрику и Элен предстояло увидеть друг друга глазами близких. Тех, кто имел для них значение. Резкие, беспощадные лучи прожекторов высветят самые темные их уголки.
Вдохни глубоко.
Да не будет она обращать внимание на чьи-либо мнения!
Медленно выдохни.
Чушь какая-то. Будет обращать, будет. Элен хотелось, чтобы все, кого она любила, полюбили Патрика, а все, кого любил он, полюбили ее.
Вдохни. Выдохни. Вдохни…
— Забудь это! — вслух сказала Элен.
Она сдалась, отказавшись от попытки достучаться до своего внутреннего «я», и вместо этого взяла из серебряной вазы шоколадку и позволила ей медленно растаять во рту. Шоколадки лежали здесь в терапевтических целях. Они высвобождали нейротрансмиттеры вроде серотонина, приводя к ощущению благополучия, даже эйфории. Что, как говорила Джулия, было просто запутанным способом сказать, что шоколадки вкусные.
На мгновение Элен закрыла глаза и ощутила солнечное тепло на лице. Она сидела в удобном кресле, в котором обычно располагались ее клиенты. Элен частенько усаживалась в него и пыталась представить, каково это — быть на их месте, видеть ее напротив себя. Замечали ли они когда-нибудь ее сомнения или, еще хуже, ее суетность? Может, она выглядит глупо, сидя перед людьми, скрестив ноги так профессионально, так элегантно? Или солнечный свет, падающий в окно, подчеркивает крошечные волоски и морщинки вокруг ее губ?
Можно поспорить на что угодно, когда Патрик работал, склонялся, чтобы посмотреть в теодолит, поднимал руку, он никогда, ни на мгновение не испытывал никакой неловкости. Но профессия Элен — это же совсем другое дело, ведь некоторые люди по-прежнему видели в ней нечто вроде мага, или знахаря, или мошенницы. Элен помнила, как однажды встретилась с одной старой знакомой и та была искренне удивлена: «Но ты ведь не занимаешься до сих пор этой ерундой с гипнозом?» Как будто все это было лишь забавным эпизодом прошлого!
— Это моя основная работа, — объяснила Элен, но знакомая, юрист крупной корпорации, решила, что она шутит, и вежливо рассмеялась.
На самом деле это было даже больше, чем основная работа. Это было ее страстью, ее профессией, ее призванием.
Кресло еще хранило тепло последней клиентки. Дебора Ванденберг, женщина, страдавшая от необъяснимой изматывающей боли в правой ноге. Боль возникала, стоило той пройти пешком дольше десяти минут. Прежде чем появиться у Элен, Дебора посетила множество психотерапевтов, хиропрактиков и спортивных врачей; ее проверяли на рентгене и магнитно-резонансном томографе, делали диагностическую операцию. Каких-то физических причин для боли явно не было. Медики в итоге пожимали плечами и говорили: «Простите, мы не знаем, в чем дело».
— Я всегда была очень активной, — сообщила она Элен. — Обожала бродить по лесу. А теперь в иные дни, когда чувствую себя в особенности плохо, мне даже до магазина трудно дойти! Эта боль практически изменила всю мою жизнь.
— Хронические боли это умеют, — согласилась Элен.
Она сама никогда ничего подобного не испытывала, но за долгие годы так много клиентов рассказывали ей истории о том, как разъедает их внутренне постоянная боль, как она лишает их радости жизни.
— Но возможно, я сумею помочь, — сказала она.
— Каждый думает, что сможет помочь. — Дебора одарила Элен вежливой, но циничной улыбкой. — Пока не отступают перед моим случаем.
Дебора немного напоминала Джулию. Высокая и уверенная, с короткими темными волосами и мальчишеской грацией, она устраивалась в кресле, скрестив длинные ноги в черных джинсах.
Она также рассказала, что очень любит готовить, так что на предыдущих сеансах Элен предлагала ей вообразить шкалу электрической плиты, которую можно использовать для того, чтобы выключить боль. Сегодня, едва усевшись, Дебора сообщила Элен, что она вроде бы понизила свою боль на одно деление, когда шла утром через парковку.
— Но возможно, мне это просто показалось, — добавила она, как будто внезапно усомнившись в самой себе.