Элен перенесла внимание на крестных. Филиппа как будто сдерживала волнение, словно собиралась посмотреть слегка рискованное представление. Вроде бы только в Мел не было ничего необычного, но потом Элен все же заметила, как ее взгляд то и дело упирается в Анну. Мел тоже чего-то ожидала. Элен припомнила звонок Мел, всего две недели назад. Та сказала, что Анна ведет себя странно. Но из-за беременности и обручения Элен забыла об этом.
Как только официант принял их заказы и ушел, Элен заговорила:
— Ладно, так что же все-таки происходит?
Рука Анны взлетела к горлу, и Элен обратила внимание на прекрасное и явно дорогое ожерелье на шее матери, которого прежде никогда не видела. А вот кожа на шее выглядела более постаревшей и тонкой, чем на других частях тела; она походила на смятый шелковый лоскут. Элен захотелось протянуть руку и разгладить ее.
— Откуда у тебя это ожерелье?
— Вот видишь, и ты ничего не знала! — с оттенком гордости произнесла Филиппа. — Она всегда такой была. Вспомни-ка то время, когда мы пытались ее убедить, что…
— Пип, — перебила ее Мел. — Это касается только Анны и Элен.
— Именно так! Согласна! Я даже не знаю, зачем мы здесь! Может, ты предпочла бы, чтобы мы ушли и оставили вас вдвоем?
Анна вздохнула:
— Мы вырастили Элен втроем. И поэтому я хочу, чтобы вы тоже здесь были. Вы обе всегда были для Элен как матери. Мы четверо — настоящая семья. Мы семья, а это… Это как раз дело семейное.
Элен ужаснулась. Ее мать никогда в жизни не говорила ничего подобного.
— Что… рак, да? — спросила она.
— Это хорошая новость. — Анна улыбнулась. И вдруг словно засветилась изнутри. — Я собиралась сказать тебе обо всем на днях, но мы отвлеклись, так?
— Вроде так, — кивнула Элен.
— Дело в том, что я просто встретилась с твоим отцом, вот и все.
— Ну, не совсем все, — возразила Филиппа.
— Да… И я вроде как… завязала отношения с ним, — продолжила Анна.
— Это так романтично! — вздохнула Филиппа.
— Не понимаю, — недоуменно произнесла Элен. — Я думала, он женат и живет в Соединенном Королевстве.
— Развелся, — сообщила Анна с таким блаженным видом, будто развод был одним из самых прекрасных наслаждений в жизни.
— И он снова переехал в Сидней, — добавила Мел. — Твоя мать уже несколько недель с ним встречается. Она нам ничего не говорила! Но я знала: происходит нечто необычное!
— Это все из-за меня, — принялась объяснять Филиппа. — Он меня нашел в «Фейсбуке»! И спросил, продолжаю ли я поддерживать отношения с Анной О’Фаррел, а когда я рассказала об этом твоей матери, то по ее лицу сразу поняла, что у нее остались к нему какие-то чувства, даже после стольких лет!
— Какие-то чувства? — переспросила Элен.
В ее груди закипало безмерное раздражение. Эти три дамочки вели себя как подростки!
— Но ты говорила, что просто выбрала его по списку!
— Да-да, так оно и было, — согласилась Анна. — Не беспокойся. Твоя жизнь не построена на лжи. Просто я никогда тебе не говорила, что на самом деле была в него немножко влюблена.
— Вовсе не немножко, — заявила Мел. — Уж мы-то с Пип видели тебя насквозь!
Теперь все три дамы старательно закусывали губы, накрашенные чрезвычайно дорогой помадой, как будто пытались не хихикать, сидя в классе. Анна заново наполнила минеральной водой винный бокал Элен. Та чувствовала себя так, словно это она была матушкой всех трех особ. Они вели себя ужасно глупо!
— И так уж оказалось, что и он тоже всегда был неравнодушен ко мне, — с гордостью заявила Анна. — И думал обо мне все то время, пока был женат. Похоже, я то и дело являлась ему во сне.
— Бедная женщина, — пробормотала Элен.
— Какая еще бедная женщина? — Анна нахмурилась.
— Его жена! Та, с которой он был обручен, когда ты с ним переспала, чтобы зачать меня!
— Ох, вот только не надо… — Анна внезапно умолкла и взмахнула рукой, словно отгоняя мелкое безобидное насекомое.
Элен подозревала, что ее матушка готова сказать, что все это «ужасно скучно».
Тут заговорила Мел:
— Элен, твоя мать не имеет никакого отношения к крушению его брака! Ничего дурного сейчас не происходит!
Элен подумала о несчастной женщине, оставшейся в Лондоне. Она каждую ночь спала рядом с мужем, который видел во сне девушку с фиолетовыми глазами, оставшуюся в Сиднее. И в самом деле ничего дурного.
— Значит, — Элен постаралась говорить не слишком резко, — ты рассказала ему обо мне?
Блаженное выражение улетучилось из глаз Анны, она снова явно занервничала.
— Ну, он был весьма потрясен, разумеется, и так разозлился на меня за то, что я ему ничего не сказала. Заявил, что отменил бы ту свадьбу, если бы знал, и женился бы на мне. Ты только вообрази! Я могла превратиться в тихую домохозяйку!
— Ох, мам, — вздохнула Элен.
В тоне ее матери было нечто уклончивое и самодовольное. И от этого вся жизнь Элен показалась жалкой и банальной, а не богемной и дерзкой.
— Ты ведь с ним встретишься? — спросила Филиппа. — Это будет похоже на то телевизионное шоу, в котором воссоединяются семьи. Я сразу плакать готова, как только об этом подумаю!
— Конечно встречусь. Я с ним встречусь, только в этом нет ничего романтического или душещипательного. У нас просто одна и та же ДНК.
— Но ты теперь знаешь, что твои родители были влюблены друг в друга! — воскликнула Филиппа, прижимая обе ладони к сердцу.
— Мы предполагали, что ты будешь потрясена, придешь в восторг. — Мел одарила Элен удивленным и одновременно испытующим взглядом, как будто вычисляла причины несовпадения фантазии и реальности, которые ей необходимо было устранить.
— Ты всегда так страстно желала увидеть своего отца. Одно время это было настоящей одержимостью.
— Ну да, когда мне было четырнадцать, — согласилась Элен.
Теперь это выглядело для нее просто как некое неудобное социальное обязательство.
— Неужели тебе не хочется хотя бы узнать, как он выглядит? — спросила Филиппа.
— Любопытно, наверное, — кивнула Элен, хотя на самом деле особого любопытства не испытывала.
Она теперь была слишком сосредоточена на своей собственной жизни, на данном моменте: на своем ребенке, на мальчике, которому вскоре предстояло стать ее приемным сыном, на муже. На ее муже и его бывшей подруге. У нее и времени-то не было на то, чтобы выстраивать какие-то новые отношения.
— Спешить некуда, — решила Анна. — Подождем, когда ты будешь готова.
Ее рука то и дело возвращалась к горлу, чтобы погладить камень нового ожерелья.