Я видела, как муж бросил на нее многозначительный взгляд. Они должны были ощутить мое сопротивление и теперь предлагали мне путь к отступлению. Да, очень милые соседи. Милые, вежливые, обычные люди. Все, что мне требуется. Жить бок о бок с милыми людьми. Они заставляют меня чувствовать себя такой второсортной.
Это уж слишком. Куда лучше просто посидеть перед телевизором. Я ответила, что была бы рада присоединиться к ним, но у меня уже назначена другая встреча и она, к несчастью, займет весь остаток дня.
Я несколько перестаралась, выражая сожаление. Мне не следовало вообще его высказывать.
— Ну что ж, значит, в другой раз! — сказал папаша.
— В другой раз, — согласилась мамаша.
— В другой раз, — подтвердила я.
— В другой раз! — торжественно произнес мальчик, и мы все рассмеялись… ох, так искренне, а малыш нахмурился, потому что, в конце-то концов, что было смешного в том, что он сказал?
Просто потрясающе. Значит, будет и другой раз.
Я вошла в дом и довольно много времени потратила на то, чтобы подготовиться к выдуманному обязательному визиту. Пусть это будет сорокалетие моей давней подруги. Это вполне свободное и в то же время элегантное празднество на заднем дворе. Там наверняка собралось бы множество детей, и они носились бы вокруг, а праздник обслуживал бы какой-то ресторан. Я решила, что мои друзья вполне состоятельные люди и их дом стоит у залива. В общем, угощение там будет на славу. А мне как бы предстояло произнести речь! Она должна быть веселой и сентиментальной. Такую речь могла бы толкнуть Элен на сорокалетии какой-нибудь своей подруги.
Я выбрала джинсы, ботинки и воистину прекрасную синюю блузку, которую мне подарила Тэмми как раз перед смертью мамы, но которую я ни разу не надевала, потому что не представлялось случая. Сорокалетие на берегу залива, отлично! И я добавила к блузке длинный шарф, подарок мамы, сделанный ее собственными руками. Я знала, что в той компании каждый похвалит этот шарф. Моя мама была очень талантливой, буду отвечать им я. Уложила волосы феном и поправила косметику, я даже надела крупные серьги, о которых Патрик всегда говорил, что они делают меня очень сексуальной.
К тому времени, когда я собралась выйти из дома, я чувствовала себя такой привлекательной, какой давненько уже не была.
Повинуясь порыву, я прихватила все то, что купила для приготовления сухих бисквитов, и сложила ингредиенты в пластиковый пакет. Я решила, что по пути на вечеринку оставлю этот пакет перед дверью дома Элен. Она может сама испечь бисквиты, а я слишком занята общественной жизнью.
Когда я шла к машине, по дорожке к дверям соседей направлялись мужчина и женщина, явно приглашенные на домашнее барбекю. Мужчина держал в руках бутылку вина, а женщина несла большую тарелку, завернутую в алюминиевую фольгу.
Я улыбнулась им и сказала: «Привет!» — как будто тоже была немаловажной особой; я тот, кто отправляется в гости в воскресенье, на сорокалетие подруги.
Они улыбнулись в ответ. Вообще-то, улыбка мужчины выглядела в особенности дружеской, не машинальной, почти такой, как если бы он давно меня знал и пытался угадать, куда это я собралась, или даже как будто — вот только может ли такое быть? — счел меня привлекательной.
— Тоже идете на барбекю? — спросил он.
— Нет, я уже приглашена, — ответила я. — На день рождения, сорокалетие.
— О, отлично! Желаю повеселиться! — сказал мужчина.
И как раз в этот момент открылась дверь соседской квартиры и молодая пара вышла наружу с криками:
— Смотри-ка, кто пришел!
— Вы легко нас нашли?
Я поспешила к машине, пока соседи не решили, что должны познакомить меня со своими гостями. Подобных неловкостей не возникало, пока здесь жил Джефф. Ни один из нас не пытался вмешаться в чужую жизнь. Включив зажигание и помахав соседям, я заметила, что мужчина продолжает наблюдать за мной. Он тоже взмахнул рукой, прощаясь, и меня вдруг охватило непонятное теплое чувство, слегка похожее на то, что я ощущала, когда была счастлива.
Задним ходом я выехала на дорогу и снова оглянулась, улыбаясь, готовая еще раз взмахнуть рукой, если вдруг кто-то еще заметит мой взгляд. И увидела, что никто уже на меня не смотрит. Женщина протягивала хозяйке тарелку в фольге, а мужчина в этот момент слегка прижал ее к себе, обхватив за бедра, точно таким же жестом, как это делал Патрик. Женщина засмеялась. Мальчик, сын соседей, уже тянул мужчину за свободную руку, желая ему что-то показать.
Теплое чувство испарилось.
Вовсе он не счел меня привлекательной. Он просто был из тех милых, дружелюбных людей, которым нравятся все вокруг. Что ж, это неплохо. Милые люди из соседней квартиры и должны быть знакомы с такими же милыми людьми. Такие всегда тянутся друг к другу.
Или, может быть, он и вправду счел меня привлекательной, но в некоем довольно оскорбительном, нечистом смысле. «Я бы рад с тобой поразвлечься, когда моя подружка будет занята». Может быть, он принадлежал к тому типу мужчин, которые улыбаются каждой женщине просто на всякий случай, а вдруг подвернется шанс?
Ну и куда же, черт побери, мне теперь деваться?
Вечеринка в честь сорокалетия на берегу залива уже начала казаться мне такой реальной, что я почти по-настоящему туда собралась.
Но ехать мне было совершенно некуда. Когда-то, давным-давно, были люди, которым я могла позвонить. Просто изумительно, как друзья исчезают. Как твои социальные связи растворяются в небытии, словно их никогда и не было. Если у вас нет семьи, если вы живете в большом городе, который устроен так, что у вас нет необходимости поддерживать с кем-либо отношения, вы можете отправляться куда угодно, потому что вам некуда идти и некому кивнуть при встрече. И вы отовариваетесь в бездушных супермаркетах, где юные особы с пустыми лицами проводят сканнерами по штрихкодам ваших покупок, глядя сквозь вас, как будто вы и не существуете.
Это потому, что вы и в самом деле не существуете, не существуете по-настоящему.
Если бы я жила в городе, похожем на те, которые мне когда-то хотелось создать, там нашлось бы местечко, куда я смогла бы пойти и не чувствовала бы себя одинокой. Некое открытое и светлое место, где я могла бы выпить чашечку кофе и почитать книгу, и это место поощряло бы людей к разговорам.
Но все это просто дурацкий самообман, потому что на самом деле я не смогла бы жить в таком милом месте. Ведь там поневоле пришлось бы каждый день общаться. Не смогла бы жить в городе, битком набитом исключительно милыми людьми, которые одаряют меня солнечными улыбками, когда я хочу всего лишь купить молока, и чтобы никто меня при этом не расспрашивал, как я провела выходные.
Я не одинока. Я просто одна. Я сама это выбрала.
И прекрасно знаю, что мне необходимо сделать, если захочу вернуться в общество. Я могу посмотреть сериал «Предупреждение» и поговорить о нем с Лансом, а потом сама предложить ему какие-нибудь диски, а после сказать: «Может, поужинаем вместе, ты, твоя жена и я?» Я ведь вроде бы однажды встречалась с его женой? Можно ведь сказать любому из тех, кто работает рядом: «Хотите как-нибудь после работы выпить?» Или согласиться прийти на корпоративную вечеринку, что состоялась несколько месяцев назад. Я могла бы согласиться на приглашение соседей по дому. Даже могла бы найти в Интернете какого-нибудь мужчину, ищущего серьезных отношений или хотя бы просто секса.