Было очень страшно поворачиваться к нему спиной. И все-таки я рискнула – и побежала. Быстро, со всех ног, туда, откуда совсем недавно пришла. Все дальше и дальше от света факела. Норрей поспешил следом, но пока мне удавалось держаться от него на небольшом расстоянии.
Вскоре стало совсем темно. Пришлось замедлить бег. Меня спасало лишь то, что так же был вынужден поступить и преследователь. В придачу он еще и споткнулся, о чем возвестила громкая брань. Но обольщаться не следовало: он снова бежал следом. Было очевидно: рано или поздно он меня догонит. К тому же впереди – тупик, так что, в сущности, я бежала в ловушку.
Стащив на ходу туфлю, я бросила ее в темноту коридора, надеясь наделать тем самым как можно больше шума. Сама же вжалась в стену, стараясь не дышать. Шаги Норрея раздавались все ближе. Он прошел мимо, но вскоре остановился. Коридор затопила пугающая тишина.
– И где же ты? – Негромкое поскрипывание обуви проинформировало меня о том, что преследователь неспешно передвигается по коридору, стараясь меня отыскать. Я прижалась к стене еще сильнее, стараясь стать абсолютно плоской. – Хочешь поиграть? Ну что ж, давай поиграем. Орэнд любит игры.
Раздался странный свистящий звук. Очень неприятный. Мурашки пробежали по коже раньше, чем догадка оформилась в мысль: он бьет кинжалом наугад, пока рассекая лишь воздух.
Тем не менее сперва мне везло. Маневр с туфлей сработал, и Норрей потихоньку удалялся от меня все дальше. Я позволила себе дышать чуть глубже. И слегка расслабила руку, в которой до сих пор инстинктивно сжимала ключи. Я совсем успела о них забыть. Теперь связка с громким звяканьем упала на пол. Не дожидаясь, пока преследователь сделает правильные выводы, я с силой толкнула его – от неожиданности он потерял равновесие – и бросилась обратно. Шансов победить Норрея в схватке у меня в любом случае не было. Я помчалась назад к свету и в скором времени услышала позади звуки погони. Оставалась лишь одна надежда: что за камерами все-таки скрывается второй выход.
Но надежда не оправдалась. Коридор не выводил из здания. Он просто спускался в тюрьму. Пробежав мимо камер до самого конца, я уперлась руками в стену. И в отчаянии обернулась навстречу Норрею. Тот приближался неспешной, развязной походкой, отлично зная, что мне некуда деться.
Я снова вжалась в стену. И приготовилась хотя бы попытаться перехватить и удержать его руку, которую он уже занес для удара. Все-таки Норрей долго сидел в тюрьме, пусть и неплохо все это время питался. Такой образ жизни должен был его ослабить. Но стоило мне вскинуть руки, как молодой человек пошатнулся и, захрипев, рухнул на пол.
Эстли резким движением выдернул свою шпагу.
– Не ранены? – Убрав оружие в ножны, он схватил меня за плечи.
Я молча качнула головой. Руки и ноги тряслись, сердце колотилось, и говорить я пока была не способна.
Убедившись в том, что со мной – в физическом плане – действительно все в порядке, Эстли отступил и вдруг заорал:
– Какого черта вы сунулись в этот тоннель?! Вам что, заняться было больше нечем? Приключений захотелось? Почему, дьявол вас побери, вы не можете пройти по дому без того, чтобы притянуть к себе все скрывающиеся в нем опасности?
От его крика я поначалу слегка опешила. Зато обида на несправедливые упреки быстро вернула мне дар речи.
– Откуда мне было знать, что проход в тоннель закроется и я останусь внутри? – Я понимала, что оправдываюсь, и это злило еще сильнее. – Я узнала от горничной, что возле лестницы раздавались странные звуки, и хотела всего-навсего взглянуть на то место. И ничего больше!
– И, надо полагать, сила взгляда перенесла вас сюда?
Мои оправдания явно не произвели на графа ни малейшего впечатления.
– Почти, – огрызнулась я. – Проход открылся случайно. Я не успела глазом моргнуть, а он закрылся, замуровав меня внутри.
– И внутри вы тоже оказались совершенно случайно, – едко и до обидного зло произнес Эстли. – Когда горничная призналась мне, что рассказала вам эту историю, я сразу понял: именно так все и закончится! Какого черта вы вообще потащились к той лестнице? Почему не пошли сразу ко мне?
– Говорю же вам: я хотела только посмотреть! – От обиды я тоже перешла на крик. – Я собиралась после этого вас позвать!
– А должны были позвать сразу! – рявкнул он. – Это мое расследование!
– И мое тоже! Или вы забыли, для чего я была сюда направлена?
Пропади оно пропадом, это расследование. Чтобы я еще хоть раз пошла на поводу у призраков, интересующихся своими старыми знакомыми! Но не дать отпор Эстли сейчас, когда он разговаривал таким тоном, я просто не могла.
– Отлично помню, – более спокойно подтвердил граф. – Вас сюда отправили затем, чтобы вы поговорили с призраком барона. Вы это сделали? Сделали. Вот сидели бы теперь перед зеркалом и готовились к обеду!
Последнее предложение он прокричал так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Видимо, все-таки не лопнули. Поскольку я услышала топот ног и вскоре увидела в свете факела нескольких слуг.
– Что-то случилось? – крикнул на ходу тот, что прибыл в особняк вместе с графом.
– Нет. Уже нет, – отозвался Эстли, вынужденно успокаиваясь.
Слуга опустился на корточки рядом с покойником.
– Вы знаете, кто это? – спросил у меня граф.
– Знаю. Но не скажу, – мстительно буркнула я.
– Почему? – Он подозрительно прищурился.
– Ну, это же ваше расследование! Вот сами и разбирайтесь. А я не буду путаться у вас под ногами.
Эстли закатил глаза и прорычал что-то неразборчивое, будто именно он и был обнаружившимся в темнице маньяком.
– Это Норрей Грондеж, брат Йоланды и Александра, – пошла на попятный я.
Такой факт определенно оказался для Эстли новостью.
– Расскажите-ка поподробней, – предложил он.
– При условии, что вы возьмете меня под руку и наконец-то выведете отсюда, – потребовала я. – Хотя, говоря откровенно, я думаю, что обо всем этом лучше меня расскажет кое-кто другой.
– Когда я узнал, что Норрея обвиняют в поклонении Орэнду, страшно за него перепугался.
Голос призрака звучал печально. Казалось, что со времени нашего первого разговора барон постарел лет на десять, как будто привидения могут стареть. Плечи, в прошлый раз гордо расправленные, поникли, глаза смотрели тоскливо, а на лице словно прибавилось морщин.
Я повторила слова барона для всех собравшихся. В комнате, кроме нас с привидением, находились Кэмерон Эстли, Йоланда, Рикардо, Александр и кузина покойного. Остальных посвящать в подробности произошедшего сочли нецелесообразным.
– Я ни на секунду не усомнился в искренности слов сына, – говорил призрак, глядя в стену. – Норрей утверждал, что невиновен, и я верил ему безоговорочно. Я сильно испугался. Быстро стало ясно, что храмовники намерены взяться за него всерьез. Тогда я спрятал Норрея на тюремном этаже, которым давно никто не пользовался, и устроил так, чтобы все подумали, будто он погиб при попытке побега. Тогда мне и в голову не приходило его запирать. Он просто прятался внизу, и я обеспечил его всем необходимым. Я собирался дождаться, пока страсти поутихнут, а потом переправить его за границу. Впутывать в эту историю остальных своих детей я не хотел, поэтому ни о чем им не рассказал. О Норрее знали лишь двое самых преданных слуг.