К нему подошел мастер Освальд.
— На сегодня достаточно, господин. Завтра продолжим тренировки.
— Как скажете. — Вендель вытерся полотенцем. — Если только завтра я смогу встать с кровати.
Освальд рассмеялся.
— Сможете, Вендель, не волнуйтесь. Вы молодой и сильный, час тренировок на мечах не прикует вас к кровати.
Вендель застонал.
— Вы даже не представляете. Я уже сейчас чувствую себя так, будто меня хорошенько избили.
Мастер Освальд похлопал его по плечу.
— Удачи. И до завтра!
Вендель помахал ему рукой, а потом взял у Антония сюрко. Отец настоял на том, чтобы Вендель возобновил уроки фехтования. Это было его условие, при котором Венделю будет разрешено выходить из дома и вести нормальную жизнь.
— Вы хорошо сражались, господин, — сказал телохранитель.
— Не надо лгать, Антоний. Я знаю, что из меня никудышный фехтовальщик. — Натянув плащ, Вендель просунул руки в рукава.
— Это не так, господин. У вас неплохая техника боя. Вам просто нужно немного потренироваться и изучить дополнительно пару приемов.
— А еще мне нужна смелость, — горько добавил Вендель.
Антоний выразительно посмотрел на него.
— Что такое? — устало осведомился Вендель.
— Можно у вас кое-что спросить, господин?
Вендель сразу понял, о чем хочет поговорить его телохранитель. Он уже месяц ждал этого вопроса. Но как ответить, если он и сам не понимает, что произошло?
— Спрашивай, — неохотно произнес он.
— Я видел, что с вами случилось, — осторожно начал Антоний. — Вы потеряли сознание, увидев кровь.
Вендель резко втянул в себя воздух.
— Не волнуйтесь, — поспешно заверил его Антоний. — Ваша тайна останется при мне. Я никому не скажу. Если ваши враги узнают об этом, ваша смерть будет неизбежна.
Вендель сглотнул. Об этом он не задумывался.
— И? — Он посмотрел телохранителю в глаза. — О чем ты хотел спросить меня?
— Вы знаете, почему с вами такое происходит при виде крови? Так было всегда? Или что-то случилось? Что-то спровоцировало ваш страх?
Вендель раздраженно бросил полотенце на землю.
— Не понимаю, какое тебе до этого дело, Антоний. Ты мой телохранитель, а не исповедник. Поэтому давай обойдемся без подобных вопросов.
Вендель в ярости прошел по двору и скрылся за воротами в амбаре, где стоял виноградный пресс. Хотя помещение и не было огорожено, тут царили тишина и прохлада. Вендель уже пожалел о своих резких словах. Антоний хотел ему только добра. Но Вендель терпеть не мог, когда ему напоминали о его слабости. О том летнем дне, когда умерла его младшая сестра Элизабета. Ей не было еще и трех лет. Милое дитя со смешными черными кудряшками. Она играла во дворе, складывала разноцветные камешки в яркие узоры. Элизабета сказала брату, что строит замок в далекой стране. Стране, в которой она королева. Она даже придумала название для этой страны — Фюгерия. Вендель, который был всего на два года старше сестренки, поддразнил малышку, разбросал ее камешки и сорвал с нее корону — сплетенный из собранных цветов венок. Потом мальчик заскучал и пошел в дом, чтобы проверить, заперта ли кладовая и не найдется ли там что-нибудь вкусненькое. Душераздирающий крик заставил его вернуться во двор. Элизабета стояла посреди двора. Пес, обычно сидевший на длинной железной цепи перед воротами, очутился прямо перед ней. Наверное, цепь порвалась. Из пасти капала слюна, пес рычал. Животное было размером с Элизабету. Девочка смотрела ему прямо в глаза, ее губы дрожали. Вдруг пес прыгнул вперед и вцепился ей в руку. Элизабета опять закричала. Вендель хотел помочь ей, но не знал как. От страха мальчик не мог сдвинуться с места. Элизабета плакала, кричала, а пес с лаем прыгал вокруг. Затем он укусил ее за плечо, а еще через мгновение впился клыками в горло. Кровь хлынула девочке на платье, на руки, на землю. Покачнувшись, малышка упала. Ее крики постепенно стихли. Но пес не унимался. Он лаял, хватал зубами бездыханное детское тельце, а потом его клыки впились ей в живот.
Вендель дрожал. Он видел кровь, мертвое окровавленное тело сестренки, видел пса, таскавшего труп по земле, точно мешок с мукой. Камешки, столь любовно собранные Элизабетой, разлетелись во все стороны. Венделю хотелось крикнуть: «Только не камни! Нельзя трогать камни! Это Фюгерия, далекая страна, в которой Элизабета — королева!» Но ни звука не слетело с его губ.
«Она королева Фюгерии», — подумал мальчик. А потом его ноги подогнулись и он потерял сознание.
* * *
Оттмар де Брюс проснулся под звуки рвоты. С каждым днем Отилия становилась ему все отвратительнее, особенно после того, как забеременела. Каждое утро ее тошнило и остатки ужина оказывались в ночном горшке. Вообще-то, это не должно было его раздражать, ведь у него были свои покои, в которые он мог удалиться, но все было не так просто. Супруга не давала ему прохода. Каждый вечер она умоляла его отправиться с ней в спальню. Хотя ее бесстыдное распутство отталкивало де Брюса, он не мог устоять. Часто он обращался с ней в постели даже грубее, чем с простыми девками: дергал за волосы, бил, входил в нее с такой силой, будто всаживал меч в тело врага. И когда она визжала от боли и в то же время задыхалась от наслаждения, Оттмар забывал, насколько она ему противна.
А после совокупления он сразу погружался в глубокий сон — и в итоге на следующее утро просыпался под звуки рвоты.
Де Брюс встал с кровати, поспешно оделся: штаны, котта, сюрко из темно-синего бархата, коричневые кожаные сапоги. Он был уже у двери, когда Отилия позвала его:
— Оттмар? Ты уже уходишь?
Он предпочел не отвечать и, выйдя в коридор, захлопнул за собой дверь. В замке было еще тихо, но граф знал, что на кухне и в мастерских уже работают. На башне в лицо ему ударили прямые лучи утреннего солнца. Небо было ярко-голубым, белые клочья облаков стелились над горизонтом, дул легкий ветерок. Во дворе все шло привычным ходом: слуга вез сено на конюшню, мальчишка нес два ведра воды на кухню, над пекарней поднимался голубой дымок, в кузнице работали меха.
В дверном проеме кузницы показался паренек. Ему еще не исполнилось и четырнадцати, но тело было мускулистым, как у взрослого мужчины. Непослушные черные волосы топорщились во все стороны, и хотя он заправлял их за уши, одна упрямая прядка все время норовила упасть на лоб. Нагнувшись, мальчик начал собирать дрова в корзину.
Де Брюс наблюдал за ним, чувствуя, как в его душе теплой волной разливается гордость. Мальчика звали Никлас, и им легко было гордиться — удивительно, учитывая, кем была его мать. Она работала на кухне, молоденькая, довольно милая, но чудовищно глупая девчонка. Де Брюс и сам не знал, что взбрело ему в голову, когда он решил переспать с ней. Тогда стояло утро, Оттмар мучился похмельем, и девчонка показалась ему привлекательной. Эта дура разрыдалась, и графа так разозлили ее слезы, что он чуть не свернул ей шею. А потом она забеременела. При родах служанка умерла. Оттмар отдал ребенка кормилице и позабыл о случившемся. Но три года спустя кормилица объявилась в замке и сказала, что у нее закончились деньги. Де Брюс посмотрел на сына, увидел, что тот ничуть не напоминает мать, и оставил ребенка в замке. Никлас стал подмастерьем у кузнеца и отлично себя проявил. Конечно, Оттмар никогда не сможет официально признать своего бастарда сыном и наследником, да и Никлас не выдерживал никакого сравнения с Гернотом, но де Брюс считал, что полезно иметь при себе надежного парнишку, в чьих жилах течет твоя кровь.