В центре расставлены стулья для игры в «третий лишний». Игра, в которой одновременно сможет принять участие множество желающих, начнется в два часа, то есть всего через несколько минут. Участников просят собраться у павильона с пластмассовыми утками. Ив и Люси здороваются с другими родителями, обмениваются с ними словами приветствия. Анжела по пятам следует за сестрой, чувствуя себя немного растерянной в этой суете. Люси знакомит ее со всеми, кого они встречают. Анжела пытается не растеряться под градом новых лиц и имен. Вот мама Аврелии, лучшей подруги Леи. Ее нетрудно узнать: она такая же рыжая, как ее дочь, — Леа уже рассказывала Анжеле об Аврелии, они дружат еще с детского сада. В прошлом году родители этой милой девчушки брали Лею с собой на две недели на Сардинию, а Ив и Люси возили девочек на Джербу во время рождественских каникул. Подруги просто неразлучны, кроме того, Леа тайно влюблена в старшего брата Аврелии, но это секрет, и тетя Анжела обещала никому и ни за что об этом не рассказывать. Даже под пытками.
Все новые знакомые удивляются, восклицают, восторгаются: «Боже мой, ваша сестра так похожа на вас! Если бы не стрижка, вас было бы невозможно различить! Я и не знала, что у вас есть сестра-близнец!» Люси хихикает, снова и снова объясняя: «Я и сама об этом не знала». Ей со смехом отвечают: «Жизнь иногда преподносит такие удивительные сюрпризы!»
Анжела узнает несколько фамилий, которые она уже слышала раньше. Проходит час, и она чувствует, что с нее довольно. Имена детей и родителей путаются в голове, а праздничная суматоха окончательно сводит с ума. Когда рядом нет сестры, чужие люди обращаются к ней, как к своей знакомой, некоторые даже хвалят ее новую стрижку — и в конце концов это начинает надоедать. Чтобы хоть чем-то занять себя, она пытается намного разобраться: толстый прыщавый мальчик — это брат Эмильена, Леиного одноклассника… Нет, Эмильен ходит в детский сад вместе с Максом. Его старшая сестра — та маленькая толстушка, которая объедается вафлями в кафе. А кто тогда прыщавый мальчик? Анжела запуталась. И чей это светловолосый малыш, который ходит за ней по пятам и, кажется, хорошо ее знает? А, это Дамьен, который считается женихом Леи! Вот только Лею он совершенно не интересует. В прошлом году она снисходительно принимала его ухаживания, но это старая история.
Издали Анжела наблюдает за Люси и Ивом, которые о чем-то оживленно беседуют с другими родителями.
* * *
— Дорогая, я не опоздала? Ради Бога, извини! Где дети? Пойду поцелую их!
Появление Мирей всегда сопровождается шумом и суетой. Ив обреченно вздыхает.
— Жаль, что у твоей матери хроническая истерика, а не болезнь Альцгеймера, — шепчет он на ухо жене.
Люси передергивает плечами, незаметно щиплет мужа за руку и обнимает мать.
— Мама, рада тебя видеть. Я боялась, что ты забыла, какое сегодня число, — говорит она, целуя Мирей. — Извини, что не напомнила, у меня не было ни одной свободной минуты.
— Ты что, дорогая, спятила? Я сама тебе позавчера напоминала о ярмарке! — возражает Мирей, вертя головой во все стороны и пытаясь найти внуков. — Где же мои маленькие безобразники? Да, кстати, ты принесла кулинарную книгу, которую я просила?
Люси непонимающе смотрит на Мирей.
— Кулинарную книгу?
— Ну да! Ту, в которой рецепты разных салатов! Я говорила тебе, она нужна мне к следующему собранию нашего кружка вязания.
— А ты у меня ее просила? Когда?
— Говорю же тебе, позавчера! Когда мы встретились на стоянке у «Перекрестка». О, я вижу, вон Леа! Я сейчас вернусь, милая. И не беспокойся о книге, я заеду за ней завтра.
Мирей скрывается в толпе. Люси нахмуривается: «На стоянке у "Перекрестка". Позавчера… Но я не была позавчера в "Перекрестке"! У мамы начинается маразм. Или все дело в том, что…»
Люси ищет глазами сестру, которая снова куда-то делась. Наконец она обнаруживает Анжелу за кружкой пива в баре.
— Анжела… Ты была позавчера в «Перекрестке»?
Анжела едва не поперхнулась. Несколько капель пива попали на ее блузку. Она вытирает мокрую блузку и мило улыбается сестре.
— Да, была, а почему ты спрашиваешь?
— Ты видела мою маму?
— Да, я забыла тебе сказать. Мы немного поболтали, но я торопилась.
— Она думала, что говорит со мной.
— О!
Анжела удивленно улыбается и пожимает плечами в знак того, что она тут ни при чем. Люси в недоумении смотрит на нее, в ее глазах растерянность и непонимание.
В ответ сестра лишь поднимает руки, словно сдается.
— Мне очень жаль, Мирей называла меня «дорогая», и я подумала, что она знает, с кем говорит.
— Но как она могла нас перепутать?
— Наверное, из-за того, что я была в шапке. Шел дождь, и на мне была шапка.
Какое облегчение! Люси чувствует, что напряжение уходит, и расплывается в улыбке.
— Действительно, она всем говорит «дорогая». По крайней мере всем, кто носит юбки. Она спрашивала тебя о кулинарной книге?
— Да…
Смущение Анжелы длится не больше секунды.
— Мирей просила рецепты салатов, — быстро добавляет она. — Меня это удивило, я не помню, чтобы говорила, будто у меня есть такая книга. Теперь все понятно, она нас перепутала!
Люси успокаивается.
— На нее нельзя сердиться. Что ты будешь делать? Останешься здесь или пойдешь с нами?
— Допью пиво и приду.
— Мы будем во дворе. Я записала всех нас на «музыкальные стулья». Будешь играть?
Анжела залпом допивает пиво и торопливо отвечает:
— Такое я не соглашусь пропустить ни за что на свете!
* * *
Все участники игры уже на месте, каждый у своего стула, вокруг целая толпа болельщиков. Господин Луаяль, директор школы, в красном плаще, белых перчатках и цилиндре дает последние наставления, напоминает правила игры. Он держит микрофон у самого рта, как певец. Вокруг веселая суматоха, и господин Луаяль готовится дать команду. Вот-вот зазвучит музыка.
Из репродукторов раздается песня Клода Франсуа, и тридцать человек начинают кружить вокруг стульев. Кое-кто с самого начала двинулся не в ту сторону, вызвав насмешки соперников. Цепочка участников приплясывает на ходу в такт музыке, которая все играет, играет, играет… Напряжение растет. Все смеются. И вдруг наступает тишина. На долю секунды все замирают, и тут же бросаются к стульям — их всего двадцать девять. Все толкаются, суетятся. Несколько человек все еще стоят. Раздаются крики:
— Сюда, сюда, тут есть стул!
— Тут еще один!
— Шевелись! Быстрее!
Некоторые вцепились в свой стул так, словно от этого зависит их жизнь. Усатый толстяк мечется то туда, то сюда и наконец замечает, что он один остался без места. Он выходит из игры. И снова раздается песня Клода Франсуа.