— Совершенно естественно, что он думал только о том, как бы добраться до постели, даже если жена сделала новую стрижку, — поддержала ее Анжела.
Люси некоторое время молчала, на лице ее было страдание. Слезы вновь показались у нее на глазах, и она зарыдала так, словно на ее плечи обрушилось настоящее горе. Анжела и Миранда непонимающе переглянулись. Они обняли Люси, принялись ее утешать и ждали, когда она немного успокоится, дабы попытаться узнать, что же еще произошло.
— Я… В половине одиннадцатого я позвонила в студию, — объяснила Люси, не переставая рыдать. — Просто хотела узнать, успел ли Ив поужинать или нужно оставить ему ужин. Там никто не ответил. Я тогда подумала, что он закончил работу раньше и уже едет домой.
— И что?
Люси посмотрела на них опухшими от слез глазами.
— Я думаю, он изменяет мне.
Анжела и Миранда снова переглянулись, теперь они смотрели друг на друга не просто удивленно, а в полной растерянности.
— Ты звонила ему на мобильный? — спросила Миранда, пытаясь придумать хоть какое-то разумное объяснение.
— Он был выключен.
— А ты спросила Ива, где он был? — перехватила инициативу Анжела.
— Нет…
— Но с этого надо было начать.
— Я слишком боялась услышать ответ.
— Почему?
Люси горестно вздохнула.
— Я бы умерла на месте, если бы он сказал, что был в студии.
Анжела и Миранда в третий раз обменялись взглядами, пытаясь понять, как им себя вести. И принялись наперебой предлагать самые разные объяснения: почему Люси думает, что Ив всегда работает в одной и той же фотостудии? Известно ли ей, над каким проектом он сейчас работает? Может быть, Ив поехал в редакцию журнала, чтобы обсудить макет, отобрать негативы или внести последние исправления? При такой работе нередко приходится задерживаться из-за того, что заказчики то и дело требуют сдать проект раньше намеченного времени. А может быть, она сама решила, что Ив в студии, а он снимал где-то в другом месте и просто не сообразил сказать ей об этом. Если Люси не знает точно его рабочее расписание, как она может быть уверена, что он лжет?
— Позволь ему все объяснить, прежде чем представлять себе всякие ужасы!
— Кроме того, может быть, он действительно был в студии и просто проявлял пленки.
— До чего ты себя доводишь на пустом месте!
— Объяснитесь, и все встанет на свои места.
— Ты поймешь, что беспокоиться не из-за чего, и вы оба над этим посмеетесь.
Люси кивала, пытаясь улыбнуться и вытирая покрасневшие глаза.
Анжела холодно смотрела на сестру. Люси выглядела как девчонка, которая впервые плачет из-за любви. Ее сердце разбито вдребезги из-за каких-то пустяков, а страдания подстегивают воображение, которое тут же рисует ужасные картины одна другой страшнее. И это в тридцать пять лет! После десяти лет в браке!
Анжела вздохнула. И тут же, воспользовавшись ее настроением, Идея снова пошла в атаку, играя на самых сокровенных желаниях.
Оказаться на месте Люси.
Исправить случайно совершенную несправедливость и получить то, что могло бы быть ее собственностью. Сдать карты заново. Получить второй шанс.
«Ведь вы могли быть нашей дочерью, если бы ваши родители выбрали Люси, а не вас!»
Голос Мирей звучал издалека, словно насмешливое эхо, без конца повторяя слова, с которых все началось.
Тридцать пять лет назад в роддоме, где они появились на свет, облачко благополучия в нерешительности повисло над двумя сестрами-близнецами, не зная, над какой колыбелью остановиться. И тут пришли приемные родители Анжелы и забрали ее. Облачко, довольное, что не нужно мучиться выбором, больше не колебалось — оно щедро излило свои дары над той колыбелью, которая была еще занята.
Идея завладела всеми мыслями Анжелы, парализовало ее способность сопротивляться. Как на качелях, раскачиваясь между невозможным и тем, что могло случиться, легко представить себе, какой была бы ее жизнь, если б, стоя перед двумя абсолютно одинаковыми младенцами, люди, удочерившие ее, остановили свой выбор на Люси — в тот особый миг, незначительный и в то же время решающий, в ту секунду, которая перечеркнула ее будущее, обратив в прах все надежды на счастье. Как же это произошло? Повторяли ли они слова какой-нибудь считалки, тыкая пальцем то в одного, то в другого ребенка? Или долго разглядывали каждого малыша, брали на руки, ожидая какого-нибудь знака свыше? Почему они выбрали ее, Анжелу? Был ли их выбор основан на серьезных размышлениях?
А если бы они выбрали Люси, что тогда стало бы с Анжелой?
У нее, конечно, было бы счастливое детство, любящие родители, поселившие глубоко в ее сердце покой и доверие, которые сами по себе притягивают удачу и счастье. Жак и Мирей не очень-то образованные люди, но они простые и кроткие, а потому поступают по совести и относятся к другим с уважением. И главное, обладают одним драгоценным даром — не скупятся на любовь и ласку, которые так нужны любому ребенку, чтобы расти с ощущением, что ты окружен заботой. Для Анжелы эти люди были олицетворением прочного фундамента, поддержки, без которого подростку трудно выйти за порог. Это нечто постоянное, всегда присутствующее в жизни, что позволяет познавать мир, уверенно и с надеждой глядя в будущее. Человек, выросший в такой семье, точно знает, что, если вдруг в жизни что-то пойдет не так, у него есть убежище — родной дом, где ему всегда рады и где он сможет зализать свои раны.
Именно этого так отчаянно не хватало Анжеле. Когда она решилась отправиться в самостоятельное плавание, нигде в мире не существовало такого дома, где бы ее ждали, могли помочь советом или просто утешить. Она училась самостоятельности, и жизнь била ее, не давая передышки. У Анжелы не было опытного советчика, который вел бы ее за собой, ей не за что было ухватиться, когда земля уходила из-под ног. Люси росла в комфорте, ее ласково подхватывали заботливые руки, которые раскрывались для объятий или нежно обнимали ее, когда малышке требовалось утешение. Если Анжеле нужна была помощь, все, на что она могла рассчитывать — лишний пинок под зад. Это навсегда оставило в ее душе болезненный след, сделало угрюмой и недоверчивой, поселило в сердце страх. А ведь она хотела не так уж много — приюта, убежища, где можно укрыться, когда мир вокруг начинал бушевать, и спрятаться от злых людей. Если бы у Анжелы было такое место, для нее не было бы ничего невозможного. Душевное равновесие позволило бы ей идти по жизни играя, словно она — королева, осматривающая свои владения.
Во-первых, она смогла бы спокойно учиться в школе, а потом поступить в университет. И факультет бы выбрала в соответствии со своими способностями, и училась бы там, где захотела. Люси не использовала этот шанс. Она стала домохозяйкой, а теперь зависит от мужа и рыдает по пустякам. Ей тридцать пять! Десять лет замужем! Невероятно.