– Вы устраиваете праздник?
– На самом деле два. На одном специальным гостем будет Анхела, на другом – Валентина. Но мне бы хотелось, чтобы вы и Хуан Монтуриоль присутствовали на обоих; честно говоря, у меня немного друзей.
– Не уверена, что Хуану захочется снова увидеть меня, но я ему передам.
– А как насчет супермаркета? Вы со мной сходите?
– Какого черта, Гарсон, я же сказала вам, что схожу! Или вы думаете, что поход в супермаркет сродни экспедиции в Гималаи с проводниками-шерпами?
Мы подъехали к книжному магазину, когда Анхела уже собиралась запереть дверную решетку. Увидев меня, она улыбнулась.
– Какой сюрприз, инспектор! Поужинаешь с нами?
– Боюсь, что не смогу.
Стоявшая тут же Нелли дружески виляла хвостом.
– Ну хотя бы останься выпить кофе.
Она кивнула в сторону бара напротив.
Все официанты ее знали, а она легкой походкой перемещалась вдоль обитых линолеумом стульев, ни дать ни взять великосветская дама или жена президента. Открытый взгляд, элегантное бледно-фиолетовое платье – она была очаровательна.
– Как дела, Петра?
– Не могу сказать, что хорошо.
– Из-за этого расследования?
– Из-за этого расследования, которое изрядно портит мне нервы!
– И это вы только в одной парикмахерской побывали, а если бы вам пришлось обегать их все, как мне… – заворчал Гарсон.
– Парикмахерские? – удивилась Анхела.
Я отпила большой глоток пива и вытерла с губ пену, прежде чем ответить:
– Представляешь, Анхела? В деле с собаками обнаружился важный след, который ведет в одну из парикмахерских Сан-Гервасио. Однако мы никак не можем выявить хоть какую-то связь между всеми этими дамами с безукоризненными прическами и убийством Лусены. Поневоле впадешь в отчаяние.
– А может, речь идет о парикмахерской для собак? – с простодушной улыбкой, соответствующей ее имени, предположила Анхела.
Я поперхнулась пивом, и лицо мое запылало. Гарсон тоже покраснел до ушей.
– Скажите, что я тупица, младший инспектор, очень вас прошу.
– Тупица? Ничего подобного. Это я осел.
– Называйте, это приказ.
– Хорошо, вы тупица. А теперь назовите меня ослом.
– Осел! Мы оба ослы, тупые ослы, и заслуживаем…
– …чтобы нас с треском выгнали из полиции!
– И больше никуда не брали, Гарсон! Никуда!
Анхела удивленно наблюдала за этим странным представлением, широко раскрыв свои прекрасные глаза цвета ореха.
– Я сказала что-нибудь интересное? – наконец полюбопытствовала она.
Конечно же в Сан-Гервасио была парикмахерская для собак. Большая, роскошная, яркая, с огромными плакатами в витринах и недвусмысленным названием, выписанным неоновыми буквами: Bel Can [8] . И существовала она в единственном числе, без конкурентов, и, возможно, поэтому здесь не красили собак в зеленый цвет. Гарсон по вполне понятным причинам рвал на себе волосы, вспоминая свои бесполезные хождения. Разумеется, отсутствие у детективов сообразительности можно было объяснить внезапным приступом идиотизма. Только человек объективный и доброжелательный понял бы, что, не знакомые с миром собаководства, мы не представляли себе, какого размаха достигла инфраструктура, созданная обществом потребления вокруг этого животного. Парикмахерские, няньки, ветеринары, тренеры, корма, предметы гигиены… Анхела Чаморро уверила нас, что в индустрию, связанную с содержанием собак, в нашей стране уже вложены миллионы, хотя она делает всего лишь первые шаги. «Все это будет расти… – веско заявила она, – потому что с каждым разом растет число собак и совершенствуется уход за ними. Это один из показателей, свидетельствующих об уровне развития страны», – с гордостью заключила она.
Должно быть, так оно и было. Собачья парикмахерская выглядела даже внушительней аналогичного заведения для людей. В зале, сверху донизу выложенном светло-зеленой плиткой, стояло несколько столов, на которых собаки обслуживались девушками в безукоризненной форме. Распоряжалась здесь всем француженка лет тридцати с небольшим, улыбчивая и любезная, с симпатичным веснушчатым лицом и блестящими черными волосами. Она не отказалась ответить ни на один наш вопрос и по-детски поднесла ладони ко рту, когда узнала, что мы расследуем убийство. Нет, она не была знакома с Лусеной, но, если мы захотим подождать, ее муж, который совместно с ней владеет парикмахерской, с удовольствием поговорит с нами. Он должен вот-вот прийти. А пока она вызвалась продемонстрировать нам, как работает ее заведение.
– Собаки сперва проходят вот сюда…. – сказала она, и все «р» в ее устах дрожали на французский манер. – А здесь их долго моют с большим количеством шампуня… – Она указала на ванну, достойную Клеопатры. – Затем им делают хороший массаж от паразитов, после чего можно переходить к стрижке. Стригу их только я. Как вы, конечно, знаете, у каждой породы существует свой стиль стрижки, кроме того, необходимо учитывать вкусы владельцев. Это не так уж легко, простите за нескромность.
– А что вы делаете, если собака не подчинится и попытается вас укусить?
Она улыбнулась и ударила кончиками пальцев по воображаемой щеке собаки, словно хотела вызвать ее на дуэль.
– Собаки знают, кто здесь главный, – твердо сказала она.
Потом она продемонстрировала нам столы, у которых трудились красивые девушки, вооруженные щетками и мощными ручными фенами. На одном из столов находился крошечный карликовый чуссель с длинной дымчатой шерстью. Казалось, струя горячего воздуха вот-вот заставит его взлететь. На нас он посмотрел с явным недовольством.
– Это Оскар, старый наш клиент. А вон там Людовика, превосходный экземпляр английской овчарки.
Мы почувствовали на себе пристальный взгляд из-за шерстяной завесы.
– А этот? – спросил Гарсон, указывая на следующую собаку, взгромоздившуюся на стол.
– Это Макрино, чрезвычайно дорогая афганская борзая.
– Боже, да он на мою прежнюю хозяйку похож! – непроизвольно вырвалось у Гарсона.
Француженке шутка понравилась, и она расхохоталась. Гарсон ей вторил.
Потом он спросил:
– Неужели вы помните клички всех животных, которых к вам приводят?
– Да, даже тех собак, которые были здесь один-единственный раз.
– Невероятно!
– Ну что вы, в этом нет ничего особенного.
– Из вас вышел бы замечательный специалист по связям с общественностью. Жаль, собаки этого не понимают.
Она снова радостно засмеялась. Ну, это уж слишком. Не думает ли Гарсон завязать отношения и с ней, или же он обрел такую сногсшибательную способность к обольщению, что сам не в состоянии ее контролировать?