Открываю я его, а в нем реклама. «Картины от производителя. Оптом». И ниже – портрет Джоконды.
Тут мне слегка поплохело. По моим скромным представлениям о живописи, Леонардо да Винчи уже лет пятьсот как помер. И свои картины он, помнится, создавал исключительно в розницу.
То есть Джоконда – она одна. В Лувре висит как мировое культурное наследие. Так что, при всем моем огромном почтении к Леонардо как к производителю, ваять шедевры оптом он сегодня точно не способен.
Рядом в рекламе – картины Аргунова и Шишкина. То есть это модно. Чтобы на 200 квадратных метров жилья приходилась парочка десятков Рафаэлей, Ван Дейков и прочих там Рубенсов. Не в подлиннике, зато оптом. Так дешевле.
В этой же рекламе предлагается еще один вид модного украшения жилья для людей, лишенных вкуса. Называется гобелен. Его преимущества, цитирую, в том, что «еще древнеегипетские мумии в гробницах лежали завернутыми в красочные одежды из гобелена».
Хотите быть как мумия? Значит, «повышайте культурку, вешайте коврики на сухую штукатурку». Тем более что реклама гласит, что при оформлении помещений гобелены «необходимы как воздух». Видать, пыль хорошо собирают.
Читаем дальше. «Эскизы для наших гобеленов рисовали такие выдающиеся художники, как Пабло Пикассо, Бове Матисс, Фернан Леже, Сальвадор Дали, Василий Кандинский». Вот так. Сидели и рисовали. Эскизы для гобеленов. Правда, Матисса зовут Анри, а Бове – это город. Но кто обращает внимание на подобные мелочи?
Жаль, реклама не объясняет, как выбрать подходящее произведение. Могли бы и написать: «Голые бабы танцуют на лугу? Это Матисс. Какая-то абстрактная мазня? Это Дали. Снова непонятная мазня с преобладанием красных и синих тонов? Это Леже. На его гобеленах хорошо возлеже неглиже. С голой же танцующей бабой».
Воинствующая безвкусица наступает. Не только на наши жилища. На наши души. Через рекламу в журнальчиках сомнительного содержания.
Инесса Перцева. Газета «Курьер»
Никогда не плачь о мужчинах. Зачем тратить свои слезы на того, кто заставляет тебя плакать.
Кирстен Данст
Оставшиеся до выходных, а значит и до скорого возвращения домой, дни тянулись на удивление медленно. Привыкшей жить «на больших скоростях» Инне уже до смерти надоела и ее палата, и засыпанные снегом тропки между елками, и марлевая нашлепка на подбородке, и постоянное ничегонеделанье.
Ей казалось, что за пределами больничного забора бьет ключом настоящая жизнь, в которой ей, Инне, пока нет места. Она скучала по дому, по Гоше, по Настене. Скучала по работе и даже по мелким стычкам с Генкой Дубовым.
– Осталось три дня. Всего три дня, – сама себя уговаривала Инна, отмеряя привычные шаги по заснеженному парку. – Через три дня я буду дома. Приму ванну, выпью мартини, пообщаюсь с девчонками, а в понедельник рвану на работу.
Навстречу Инне шла черноволосая незнакомка. Привычно подумав, что вот дает же бог кому-то такую совершенную красоту, Инна посторонилась, уступая дорогу, но женщина, поравнявшись с ней, вдруг остановилась.
– Простите, – ее голос был приятен и мелодичен. – Простите, вы тоже тут проведываете кого-нибудь или сами лечитесь?
– Лечусь.
– Ой, мне очень неудобно, но мой м-м-м-м… муж ушел на процедуры, его флигель заперт, а он вернется еще не скоро. Вы не согласитесь меня приютить? А то на улице так холодно.
Инна с сомнением посмотрела на тропинку, залитую ярким солнцем. Под этим солнцем ей в шубке было даже жарко, но незнакомка выглядела немного бледной, и Инна решила, что ее, вероятно, знобит.
– Конечно, пойдемте ко мне в палату, – гостеприимно предложила она. – Я напою вас горячим чаем.
– Спасибо вам! – женщина благодарно улыбнулась. – Мне, право, неловко вас беспокоить, но я, если честно, не очень хорошо себя чувствую.
В прогретой солнцем палате было тепло и уютно. Инна включила чайник и заварила свой любимый белый чай Пай Му Тан. Вдохнув аромат, поднимающийся над чашкой, незнакомка, успевшая представиться Аней, одобрительно кивнула.
– Удивительный напиток – белый чай! Я его тоже очень люблю. Недавно мы с… мужем побывали в Китае, привезли целый чемодан чая. В том числе белого. Мне кажется, этот сказочный напиток снимает нездоровье и даже хандру. Вы не замечали?
Но Инна заметила совсем другое. Уже второй раз ее новая знакомая делала небольшую, но все-таки заминку, когда говорила о своем муже. Видимо, мужем он пока был только в ее мечтах, а называть его сожителем Аня стеснялась.
– При моей работе хандрить некогда, – улыбнулась Инна. – Но белый чай я все-таки очень люблю.
– А кем вы работаете?
– Я журналистка.
– Правда? – Аня даже рот раскрыла от изумления. – Ну надо же, а совсем не похожи!
– А что, журналистки выглядят как-то по-особенному? – Инне стало смешно.
– Ну да. Мне казалось, что журналистка не может себе позволить такую прелестную шубку, как у вас. Да и эта клиника… Она ведь очень дорогая.
– В общем, вы, конечно, правы, – голос Инны зазвучал чуть суше. – У меня муж бизнесмен, поэтому тем, как я выгляжу, я обязана не своей причастностью к журналистике, а ему.
– Не обижайтесь, – спохватилась Аня. – Я такая неловкая! Вечно болтаю, не подумав. А для какого издания вы пишете?
– Для газеты «Курьер».
– Да вы что! – Аня всплеснула своими точеными руками. – Это моя любимая газета. Мой… муж считает, что в нашем городе не стоит читать никакую другую. Ведь в «Курьере» все самые свежие новости, и информация всегда правдивая. А как вас зовут?
– Меня зовут Инна Полянская. Но вообще-то в «Курьере» я печатаюсь под псевдонимом Инесса Перцева.
– Вы Инесса Перцева?! Боже мой, да я же все ваши статьи всегда читаю! У вас такой слог легкий, такой стиль! Нет, ну надо же! Я совершенно случайно познакомилась с Инессой Перцевой! Расскажи кому – не поверят!
Инна почувствовала, что означает расхожее выражение «купаться в лучах славы». Чувство было немного стыдным, но все равно очень приятным. Ее новая знакомая с огромным интересом выспрашивала про особенности редакционной жизни. Ведь, по ее словам, когда-то давно она тоже мечтала заниматься журналистикой, но провалила экзамены в Московский университет.
– Таланта не хватило, – смущенно улыбнулась Аня, – пришлось выбрать, чего попроще, и закончить педагогический. Нет, вы не подумайте, я всегда любила свою работу, и дети мне попадались просто чудесные, но все-таки это немного скучно – каждый год повторять одну и ту же программу. А у вас, наверное, не жизнь, а сплошные приключения.
– Вы знаете, мне кажется, уровень приключений зависит не от работы, а от характера, – Инна рассмеялась. – К примеру, все мои подруги такие шебутные, что с нами все время что-то происходит, хотя в журналистике работаю я одна. Скажем, за последние полгода трое из нас чудом избежали смерти, а все потому, что мы имеем дурацкую привычку совать свой нос куда ни попадя.