– Ничего подобного. Лишь слегка вас поддразнивал. Если я проявил бестактность, то прошу меня извинить…
– Нет. Просто я не могла понять, только и всего. К сожалению, у меня очень небольшой опыт дружеских отношений, – призналась она, – а учитывая наши недавние размолвки…
– Вы предположили, что я хотел уязвить вас, – закончил Макс за нее.
– Но ведь я не знала, – возразила Анна. – Кроме того, в свое оправдание могу сказать, что в первое время мое присутствие откровенно раздражало вас.
– Я являлся с визитом в Андовер-Хаус не менее дюжины раз. Конечно, мое самолюбие было уязвлено, впрочем, я уже все объяснил…
Макс неожиданно умолк, и прежде чем он вновь заговорил, Анна почувствовала, что между ними возникла короткая, но напряженная пауза.
– Нет, не так. Это был не просто укол и не просто уязвленное самолюбие. Я был… очень сильно разочарован. Я был уверен, что вы встретитесь со мной. Я знаю о множестве других, которых вы отвергли, но ведь мы встречались, и вы…
– Простите? Каких других?
– Других джентль… – Он остановился, увидев ее растерянный взгляд. – О, черт! О них вы тоже не знали?
– О них? – Так были они! – Расскажите мне.
Он замешкался, явно не желая говорить.
– Я не первый джентльмен, явившийся к вам с визитом, – наконец произнес он. – Были и…
– Другие, – договорила она за него, и ее желудок скрутило в тугой узел. – Множество других.
– Ну, не в буквальном смысле «множество».
Последовала короткая пауза.
– Какое облегчение.
– Анна…
Она покачала головой, прерывая его. Она была не в настроении слушать продолжение.
– Те другие, которые приходили с визитом, полагаю, это были приятели моей матери, как и вы?
– Я не приятель вашей матери, – резко возразил он, – но, полагаю, многие впервые увидели вас именно в Андовер-Хаусе.
– Маловероятно, чтобы они могли видеть меня где-то еще.
– Однажды я видел вас в театре, – любезно напомнил Макс. – Приблизительно за год до нашей встречи в библиотеке.
Ей потребовалось буквально несколько секунд, чтобы высчитать, когда это было.
– «Волшебная флейта».
– Я… Да, как вы догадались?
– Я была в театре всего лишь дважды, – нехотя произнесла она. – А на «Волшебную флейту» я ходила как раз за год до нашей встречи.
– Не слишком-то я помогаю.
– На самом деле помогаете. Слишком многого я не знала. – Она чуть подумала. – Или я слишком долго пряталась от всего. В любом случае вы открыли мне глаза, и я весьма благодарна вам за это.
Он отвел взгляд, явно испытывая неловкость.
С ходу не сообразив, как это исправить, она просто спросила напрямую.
– А вам известны имена кого-либо из моих визитеров?
– Я припоминаю некоторых, – ответил Макс после некоторого размышления. Он посмотрел на нее странным взглядом. – Вас интересует кто-то конкретно?
Похоже, ему хочется узнать, не интересует ли ее какой-либо конкретный джентльмен? Мысль эта пришлась Анне по нраву, но она не смогла подобрать слов, чтобы сказать об этом.
– Мне хотелось узнать, были ли среди них дамы. Не истинные леди, конечно…. – Настоящая леди никогда не переступит порог Андовер-Хауса, даже чтобы вернуть загулявшего супруга или сына. – Но женщина…
– Да, я понимаю. Но мне об этом ничего не известно. Полагаю, женщина, которой отказали в приеме, не захочет заявлять об этом во всеуслышание.
– С джентльменами дело обстоит иначе?
– С некоторыми… – Он отвел глаза и откашлялся, прочищая горло. – Это зависит от множества обстоятельств.
Она помолчала, ожидая продолжения, а когда он встретился с ней взглядом и произнес «Анна» мягким, но напряженным тоном, который неизбежно предшествовал очень плохим новостям, подумала, что ей этого вовсе не хочется знать.
– Почему бы нам не присесть где-нибудь?
«Присесть? Боже, это предложение было еще хуже, чем тон», – подумала Анна.
– Я нисколько не устала.
Макс бережно взял ее руку в свою.
– Не каждый мужчина дурак, и вы это знаете.
– Я действительно все еще верю в это, – тихо сказала Анна, сожалея о том, что сквозь довольно толстую ткань перчаток не может почувствовать его тепло и что Макс взял ее руку только для того, чтобы утешить.
– Было заключено…. – Он нежно сжал ее пальцы. – Между несколькими джентльменами было заключено некое пари. При своего рода объединенной ставке, если хотите. С другой стороны, все это можно обозначить как своеобразный вызов.
– Какого рода вызов?
– Джентльмен, если, конечно, желал, мог внести в этот фонд пять фунтов, а затем нанести визит в Андовер-Хаус. Первый, которого приняли бы лично вы, становился обладателем этого фонда.
– Понятно. – Внезапно вспыхнувшая ярость буквально ослепила Анну. Но она подавила ее, и Макс ничего не заметил. – Как я понимаю, нынче этот фонд прекратил свое существование?
– Пари было отменено несколько лет назад. Участникам позволено было…
– Насколько велика была общая сумма ставок перед отменой пари? – перебила она его.
– Я не знаю.
Анна, недобро прищурившись, посмотрела на него. Если Максу было известно о пари, он должен представлять, как далеко все это зашло.
– Сколько?
– Я не следил за пари внимательно, но могу предположить, что речь идет о пяти или, возможно, шести сотнях фунтов.
– Шестьсот фунтов, – медленно повторила она, и гнев Анны тут же сменился изумлением. Она-то предполагала, что «бессчетное количество» означало лишь дюжину или около того джентльменов, которым было отказано в ее обществе на одном из вечеров, устроенных ее матерью. – Я отказала более чем сотне джентльменов?
– Нет. Вовсе нет, – заверил он ее. – По условиям пари джентльмену дозволялось вступать в состязание неопределенное число раз. Большинство из них предпринимали несколько попыток.
Слова Макса были слабым утешением. Более сотни раз разные люди добивались ее внимания, а она пребывала в абсолютном неведении.
– Что ж, я заслужила свое прозвище, не так ли?
– Оно больше подошло бы вашей матери, – пробормотал он.
Анна не могла, да и не хотела с этим спорить, но ей очень хотелось знать, была ли мадам в курсе этого пари и насколько она гордилась тем, что ставки поднялись столь высоко.
– Как давно было заключено это пари?
– Много лет назад, когда вам было… вероятно, лет девятнадцать. – Он в задумчивости нахмурил брови, бросил на нее оценивающий взгляд. – Сколько вам сейчас?