– Вы за ней шпионили?
– Мы были одиннадцатилетними мальчишками. Конечно, мы за ней шпионили. Ведь речь идет о миссис Митчелл. Она своего рода загадка Колриджтона. Вышла замуж в семнадцать лет, овдовела в девятнадцать, детей у нее не было. И в свои сорок шесть она остается живой, дружелюбной и к тому же очень хорошенькой женщиной. Но она никогда не проявляла ни малейшего интереса ни к одному из мужчин, которые приходили к ней с визитом. А недостатка в них не было.
– Откуда вы это знаете?
– Ну… ходили разговоры.
Она вновь взяла у него телескоп и на этот раз, прежде чем посмотреть в окуляр, постаралась навести его на небо. После небольшой настройки прибора луна увеличилась и стала яркой, хотя и оставалась немного расплывчатой.
– Потрясающе, – прошептала Анна и решила обязательно испросить у Люсьена разрешения взять телескоп в следующий раз.
Насколько бы зрелищной ни была луна при многократном увеличении, интерес к этому небесному телу не мог сравниться с ее интересом к мужчине, расположившемуся рядом. Она опустила телескоп и отложила его в сторону.
– Возможно, миссис Митчелл была без ума от своего мужа, и никто не может заменить его в ее доме и в ее сердце.
– Это был предварительно согласованный брак, и кроме того, муж был старше своей супруги на целых тридцать лет.
Конечно, столь большая разница в возрасте не исключала возникновения амурных чувств, но делала их маловероятными.
– Может быть, мужчины, добивающиеся ее внимания, просто не устраивают ее, а может, она верна какой-то прошлой или тайной любви. Представь, что ее возлюбленный служит или, не дай бог, воюет где-нибудь в дальних странах. В конце концов, они вполне могут переписываться.
– Бедняга.
– Я думаю, это довольно мило. – Она улыбнулась при этой мысли, потом пожала плечами, когда в голову ей пришла другая мысль. – А может, она просто предпочитает женское общество.
– У нее, конечно, много подруг, но думаю, что нет, если вы имеете в виду плотские утехи.
Анне захотелось сжаться до незримого атома, когда он, не сказав ни слова, вскинул темную бровь. Наверное, ей не следовало делать подобные предположения?
– Прошу прощения. Я никого не хотела обидеть. Я полагала, что, бывая в Андовер-Хаусе, вы знаете, что такие склонности существуют. Мне не следовало…
– Да, я в курсе, и вы меня нисколько не задели. Скорее удивили, впрочем, вы все время меня удивляете.
– Я ведь выросла в том доме, – напомнила она ему.
Макс поставил перед ней тарелку.
– Я думал, что вас ограждали от подобного.
– Меня ограждали от гостей, а не от того, что происходило, что происходит между ними. Моя мать держала меня на расстоянии, но в то же время старалась, чтобы я была хорошо информированной. Она придерживается того мнения, что ничто так не возбуждает любопытство, как незнание, и ничто так не навлекает беду, как любопытство.
– Никогда не думал, что скажу это, но я полностью согласен с вашей матерью. Конечно, было бы гораздо разумнее позволить вам расти вне этого дома, чтобы детские чувства не травмировали примеры распутной и слишком вольной жизни.
– Похожей на вашу?
Он слегка качнул головой:
– Я не распутник, милая.
– Конечно же распутник. – Она бросила на него шутливый взгляд. – Разве не так? В свое время вы сами сказали мне, что вы не джентльмен.
– По меркам некоторых, я им не являюсь, – легко согласился он. – Но тот факт, что есть правила, которые я не соблюдаю, не означает, что нет правил, которых я буду придерживаться. Я не стану переживать из-за того, что разочарую таких людей, как старые друзья моего отца, но из этого не следует, что я активно стремлюсь стать великаном-людоедом. Я не лишаю девственниц невинности, я не соблазняю замужних женщин и вообще не развлекаюсь с девушками из приличного общества.
– Ну да, только с такими женщинами, как я?
Он моргнул, долго молчал, и Анна поняла: он тщательно подбирает, что ответить.
– Я испытываю к вам величайшее расположение и высочайшее уважение, – наконец произнес он. – Я не знаю, как вы относитесь ко всему этому, но позвольте мне заверить вас… Я нисколько не развлекаюсь.
«Какие прекрасные романтичные слова», – подумала она, и ее сердце забилось сильнее. Если бы они пребывали сейчас в более приватной обстановке, она, возможно, даже поцеловала бы его. Кроме того, ей очень хотелось заверить Максимилиана в том, что она тоже не развлекается, но, пересилив себя, Анна промолчала.
Она каждое утро прогуливалась с ним по окрестностям, жаждала его общества и возможности побеседовать с ним, дважды поцеловала его, но, безусловно, рассчитывала, что количество поцелуев увеличится. И вот сейчас они были вместе на пикнике под усыпанным звездами небом.
Но в то же время Анна понимала, что их только зарождающиеся отношения ведут в никуда. К сожалению, она не леди, и то, что предлагал Макс, нельзя было назвать ухаживанием. И в конце концов наступит время, когда она должна будет уехать. Так что же тогда она делает, если не пытается развлечься с этим мужчиной?
Что делают они оба?
– Я не хотел вас огорчить, – пробормотал Макс.
Анна покачала головой. Она не собиралась грустить, зная, что это не поможет. Если отпущенное им с Максом время ограниченно, она постарается использовать каждое мгновение.
– Я вовсе не огорчена, – ответила она и почти поверила в эту ложь. – Я просто задумалась.
Она лгала, но Макс знал, что Анна всегда останется женщиной, которую нелегко понять, хотя ему нравилось считать, что он уже начинает узнавать признаки некоторых ее настроений. Конечно, за эти дни Макс узнал ее настолько, что Анна просто не могла скрыть от него все свои эмоции, поэтому он сразу заметил, что девушка говорит неправду.
Но он предпочел бы понять – почему? Почему, черт возьми, его сентиментальное признание огорчило ее?
Такая реакция Анны никак не обнадеживала, учитывая, что на этот вечер Макс планировал и некоторые другие сентиментальные признания.
– О чем вы думаете? – спросил он, рассчитывая возобновить прервавшийся разговор.
– Я думаю о… О разном. О миссис Кулпеппер. О моей матери. Последние несколько дней были нелегкими.
Он пробормотал какие-то слова согласия, пытаясь сообразить, лукавит Анна или нет и что ему делать в том или ином случае.
– Хотите яблоко? – предложил он и тут же почувствовал себя глупцом, потому что в такой момент нужно было предложить нечто более существенное, чем заурядный фрукт.
Но Анна, по-видимому, оценила его попытку. Она улыбнулась, взяла дольку яблока и откусила маленький кусочек.
– Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном. Расскажите о своей семье, что-нибудь такое, чего я не знаю, ну, к примеру, о ваших племянницах.