Гогландская баталия завершилась полной победой Балтийского флота. Шведы были отброшены от столицы и теперь искали спасения в своих базах. В донесении об итогах сражения адмирал Грейг отмечал: «…Все капитаны оказали всякую храбрость, а именно: Одинцов, Берх, Муловский… сражались от начала до окончания боя…»
Двадцать пятого июля последовал высочайший указ о награждении наиболее отличившихся. Екатерина II писала: «Флота капитанам Муловскому и Денисону в воздаяние храбрости их, всеми свидетельствуемой, пожалованные от меня знаки военного ордена Св. Георгия 4-й степени с грамотами при сём посланы».
Девятого августа 1788 года на Ревельском рейде на борту флагманского корабля Грейга состоялось награждение героев Гогланда.
На зимовку «Мстислав» остался в Ревеле. В долгие зимние вечера на затёртом льдом корабле Муловский занимался подготовкой офицеров к будущей кампании. Особенно приблизил он к себе Ваню Крузенштерна.
С началом русско-шведской войны, когда обнаружился большой некомплект корабельных офицеров, Адмиралтейств-коллегия приняла решение о доукомплектовании их за счёт наиболее подготовленных гардемарин морского корпуса. Им присвоили звание мичмана и отправили по боевым кораблям. Мичман Крузенштерн попал на «Мстислав». Ему, как наиболее отличившемуся в сражении, поручил Муловский доставить на борт «Мстислава» флаг пленённого им при Гогланде неприятельского линейного корабля «София-Магдалина». За храбрость, проявленную в сражении, юный мичман был пожалован по ходатайству капитана корабля в лейтенанты…
Любил лейтенант рассказы своего капитана о замыслах кругосветной экспедиции, часами просиживал за картами и расчётами Муловского. Отныне мечта капитана бригадирского ранга стала и его мечтой.
Едва сошёл лёд, Балтийский флот вышел на поиск неприятеля.
Вёл его вице-адмирал Чичагов, сменивший умершего осенью прошлого года Грейга. Необходимо было соединиться с базировавшейся на Копенгаген эскадрой Козлянинова и дать отпор возможным попыткам шведов помешать этому объединению.
В пятидесяти милях от южной оконечности острова Эланд был обнаружен шведский флот. Ударили пушки. Началось последнее сражение Григория Муловского. Судьба отмерила ему немногим более тридцати лет…
По распоряжению Чичагова тело доблестного капитана «Мстислава» было перевезено на госпитальное судно «Холмогоры» и уже на нём отправлено в Ревель. Именно на «Холмогорах» должен был Григорий Иванович Муловский пронести российский флаг через три океана до берегов Камчатки. Судьба распорядилась по-иному. Под приспущенным Андреевским флагом везли «Холмогоры» своего флагмана в последний путь. Сопровождал покойного лейтенант Ваня Крузенштерн…
В журнале текущих событий Адмиралтейств-коллегии отмечено: «…Прибыло на Ревельский рейд судно „Холмогоры“, на коем привезено тело покойного бригадира флота капитана Муловского для учинения погребения и со флота служителей разных чинов 134 человека». Одновременно на прибывшем в Ревель новостроенном архангельском корабле № 9 (ему ещё не было дано имя) капитан-лейтенант Жохов доставил и передал командиру порта контр-адмиралу Фондезину завёрнутый в тряпицу Георгиевский крест 3-й степени, которым был посмертно пожалован бригадир за Эландский бой «для употребления в церемонии, прилично храбро умершему на службе отечеству» Муловскому.
Отпевали Григория Ивановича в морской церкви Святого Симеона Богоприимца, а хоронили там же, на ревельском морском кладбище. На похороны прибыли близкие: чета Чернышёвых, невеста и многочисленные друзья.
Шли годы. В память о Муловском и о его несбывшейся мечте офицеры русского флота назвали его именем мыс на восточном берегу Сахалина, в самой узкой части острова.
Иван Крузенштерн, став опытным морским офицером, в 1799 году представил правительству свои соображения относительно установления прямых морских контактов метрополии с русско-американскими владениями и открытия пути в Ост-Индию. В 1802 году император Александр I утвердил проект и велел приступить к снаряжению кругосветной экспедиции. Непосредственно подготовкой судов руководили адмирал Мордвинов и министр коммерции Румянцев. Двадцать шестого июля 1803 года суда «Надежда» и «Нева» вышли в свой дальний путь из Кронштадта. Курс их лежал мимо мыса Горн, через Тихий океан к Камчатке и Аляске. В августе 1805 года экспедиция, о которой когда-то мечтал капитан Муловский, была блестяще завершена. Первое русское кругосветное плавание состоялось. У всей страны было на устах имя её руководителя и героя – капитана 1-го ранга Крузенштерна. О Муловском, увы, не вспомнил никто.
Крузенштерн уже стал седым адмиралом, создал свой капитальный труд «Атлас южного моря», уже был в числе создателей Российского географического общества… На одном из вечеров, когда чествовали знаменитого адмирала, его товарищ вице-адмирал Рикорд заявил во всеуслышание, обращаясь к Крузенштерну:
– Никогда не забудут русские, что вам обязана была Россия первой мыслию путешествия вокруг света!
Крузенштерн на эти слова в свой адрес промолчал. Бог ему судья! Но не смолчали старые боевые друзья Муловского, помнившие, как всё начиналось. Адмирал Логин Иванович Голенищев-Кутузов опубликовал по этому поводу в «Северной пчеле» обличительную статью. Он писал «Слова сии (вице-адмирала Рикорда. – В. Ш.) сугубо удивили тех, кому известно, что не только имели мысль о путешествии вокруг света, но и для сего приуготовлен был отряд, когда Иван Фёдорович Крузенштерн был кадетом». А затем имя Муловского снова на долгие десятилетия исчезло из памяти потомков. И сегодня его помнят разве что историки.
И всё же имя Григория Муловского не исчезло бесследно. Вспомним же и мы этого удивительного человека, первым из россиян мечтавшего обогнуть земной шар и погибшего на пороге своей мечты.
Летом в усадьбе костромского помещика Ивана Невельского было шумно. Впрочем, усадьбу, то и усадьбой назвать можно было с натяжкой: старый деревянный дом в несколько комнат с садом, да в низине деревенька Лисицыно, на десяток дворов. Причина шумства летом 1802 году в Лисицынской усадьбе была всем окрестным помещикам известна. Дело в том, что у хозяина гостили сразу трое его сыновей: все морские офицеры и орлы. Костромская губернии всегда посылала дворянских сыновей офицерами на флот. Именно там, в дальней российской глубинке, рождались многие знаменитые флотские династии: Бутаковы и Куприяновы, Бошняки и Григоровы…
Не отставали от иных и Невельские. Старший из сыновей Иван Иванович уже вдоволь повоевал в шведскую войну, дрался при Гогланде и Эзеле, при Красной горке и Выборге. Сейчас же, уже в немалом чине капитана 2 ранга, приехал в Костромскую губернию заниматься отводом лесных угодий под корабельный лес. Средний сын Гавриил совсем недавно участвовал при блокаде Голландии и в боях у острова Тексель. Ныне же в чине лейтенантском только что вернулся из очередного похода в Северное море на фрегате «Венус» в эскадре вице-адмирала Макарова. Младший Никифор также успел понюхать пороха у Текселя, а нынче служил на линейном корабле «Принц Карл», что был захвачен у шведов в прошлую войну. Между сидевшими братьями (у каждого косая сажень в плечах) металась счастливая матушка Ирина Никифоровна, не знавшая, как уж ей ублажить своих любимых дитятей.