Романа особенно восхищало, что алмазная пыль используется в медицине. Глаза его блестели, когда один из специалистов, работавших в этом цехе, объяснял Еве все тонкости.
– Наш босс – один из тех людей, которые поддерживают и спонсируют медицинские исследования, – добавил этот сотрудник с гордостью. – Без него прогресса не было бы.
– Или он мог бы идти медленнее, Марко, – улыбнулся Роман, положив руку на плечо мужчины. – Но благодарю за теплые слова. В свою очередь могу сказать тебе, Ева, что без людей, подобных Марко, ничего не было бы сделано вообще.
Сюрпризы не закончились и тогда, когда Роман повел ее на ланч. Оказалось, что это небольшое открытое кафе на пляже, а не первоклассный ресторан.
Так даже лучше, решила Ева, сбрасывая обувь. Она могла расслабиться и быть самой собой, забыв о том, что представляет собой Роман. Можно было на время забыть тот факт, что она обедает с миллиардером, который только что привез ее сюда на своем вертолете.
– Тебя это устраивает? – спросил Роман, когда к ним подошел привлекательный молодой официант и предложил свежий улов.
– Да, замечательно, – улыбнулась Ева, устраиваясь поудобнее на стуле. – Это настоящий рай.
Это действительно был рай – после перипетий последних дней. Она с удовольствием сидела на пляже, погрузив ноги в песок. Роман сидел рядом с ней. Волны ритмично накатывали на берег.
– Я убедил тебя? – лениво протянул он, откидываясь на спинку стула.
Ева улыбнулась, когда стул под ним заскрипел. Легкая пляжная мебель была слишком неустойчива и могла не выдержать вес такого крупного мужчины, как Роман.
– Я понимаю, что на алмазы есть спрос, – начала Ева. – А теперь мне известно, что сфера их применения неизмеримо шире, что я предполагала…
– Но? – подхватил Роман, почувствовав вопрос в ее словах.
Ева подождала, когда официант расставит на их столике холодные напитки.
– Твой особенный интерес к медицине меня поражает, – призналась Ева. – Ты выглядел в том цехе… – Она помедлила.
– Непривычно страстным? – предположил Роман. – Ты угадала.
– Для этого есть какая-то причина? – спросила заинтригованная Ева. – Может быть, личного свойства?
Роман пожал плечами, выпил стакан воды, налил себе еще и только потом сказал:
– Да.
Ева ждала продолжения, но в это время принесли заказ, и на некоторое время они отвлеклись на еду. Утолив первый голод, она попыталась еще раз:
– Значит…
– Ешь, Ева. Иначе твоя еда остынет, а она выглядит соблазнительно.
– Согласна, – кивнула она, но не пошевелилась, чтобы взять вилку и нож.
– Ну хорошо, придется мне тебя покормить, – улыбнулся Роман, поправив салфетку на ее коленях.
– Нет, правда, объясни мне, пожалуйста. Начиная с этой золотой цепочки. Мне кажется, она много для тебя значит. Почему ты ее носишь?
Глаза Романа сверкнули. Ева поняла, что зашла слишком далеко, и отругала себя за любопытство, но он быстро взял себя в руки.
– Это цепочка моей матери. Она заболела и умерла, – ровным тоном сказал Роман. – Я просто стараюсь сделать что-нибудь хорошее, Ева. Мы все должны делать то, что можем, даже если порой бывает слишком поздно. Теперь, когда ты все знаешь, может, поешь еще?
– Извини. Я не хотела быть назойливой. Просто я почти ничего о тебе не знаю – только то, что читала в газетах и нашла в Интернете.
– Это в основном ложь и преувеличения, – отмахнулся Роман.
Ева пожала плечами. Их глаза встретились, и она улыбнулась:
– Но я ничего подобного не подозревала, пока ты мне не объяснил.
Прошло несколько секунд, а потом Роман произнес:
– Мои родная и приемная матери умерли от одной и той же болезни.
– Судьба подчас бывает жестока, – мягко проговорила Ева.
– Но я до сих пор не могу с этим смириться. – Роман, казалось, ушел в себя.
– Это просто ужасное совпадение, – так же мягко продолжила молодая женщина.
– Я все еще виню себя, – вздохнул Роман, глядя на море.
– Ты не можешь винить себя за то, что они заболели.
– Я виню себя за то, что заставил их переживать, а это могло спровоцировать болезнь, – объяснил Роман. – Я вырос, окруженный любовью своих приемных родителей. Только когда мне исполнилось четырнадцать лет, я узнал, что я не родной сын. Мне захотелось, чтобы мои кровные родственники приняли меня, но, когда я приехал к ним, они захлопнули передо мной дверь. В этот день хоронили мою родную мать, а они закрыли дверь перед моим носом, да. У моей родной матери были еще дети после меня, и для них мое появление стало шоком. Они заявили, что мне здесь нет места.
– Так у тебя возникло чувство неприкаянности?
– Приемные родители приняли меня назад без вопросов, с распростертыми объятиями.
– Но ведь это хорошо, правда?
Его взгляд помрачнел.
– Они безоговорочно дарили мне свою любовь, и чем я им отплатил? Я стал отстраненным и холодным.
– Ты был молод. Тебя переполняли гнев и растерянность.
– А сейчас слишком поздно.
– Никогда не бывает слишком поздно, – прошептала Ева.
– Я хотел одного – чтобы они гордились мной.
– Разве тобой нельзя гордиться?
– Мне следовало отвечать любовью на их любовь, но я ушел в себя и не заметил, как заболела приемная мать.
– Все тинейджеры так себя ведут, – заметила Ева. Вот что, значит, время от времени омрачало его взгляд. Ее сердце устремилось к Роману. – Ты до сих пор не можешь простить себя. Для тебя это стало шоком.
– Ты, конечно, все прекрасно знаешь, – неожиданно резко ответил Роман, но Ева не обиделась, понимая, как ему тяжело.
– Я представляю, что с тобой происходило. Ведь у меня есть брат Тур, помнишь? Я помню, как он носился по дому, грубя всем подряд, кто бы ни пытался с ним заговорить. Так он давал выход своим эмоциям.
– Вот, значит, когда ты научилась кричать, – со слабой улыбкой заметил Роман.
В это мгновение их отношение друг к другу изменилось. Между ними возникло понимание, которого прежде не было.
– То, что я громко разговариваю, не имеет никакого отношения к моему брату.
– Значит, ты просто такая, какая есть? – с той же слабой улыбкой спросил он.
– Да, такая, какая есть, – подтвердила Ева.
Чтобы избежать проницательного взгляда Романа, она стала смотреть на сверкающую голубизну моря.
Было бы лучше, если бы Тур остался дома, но что поделаешь, если им двигала жажда путешествий? К тому же время нельзя повернуть вспять – как и в случае с Романом. Остается только все принять так, как есть.