– Я тебе так благодарна.
– За что? – не понял Стонов.
– За любовь. Ты не представляешь, что значит для женщины знать, что ее любят. Сейчас меня любят двое мужчин. Это удивительное и странное чувство. Я бы хотела с этим чувством жить долго. Но он меня простил, и мне трудно его дальше обманывать.
– А я? – прошептал Стонов.
– Ты сильный и взрослый.
– Ты хочешь сказать – старый?
– Нет, я просто хочу сказать, чтобы ты подумал.
– О чем?
– Нужен ли тебе чужой ребенок.
Стонов ехал назад. Впервые после свидания с Ниной внутри было скверно. Закатное солнце мучило глаза. Стонов закурил и вмял кассету в гнездо магнитофона. Голос Вертинского не то ободрял, не то издевался: «А сейчас у меня есть обиды, долги, есть собака, любовница, муки. Это все пустяки, просто дым без огня…» Стонов выключил магнитофон и подумал, что, если бы ему захотелось написать про них с Ниной, до чего же банальная получилась бы история. А в жизни все так остро и трудно. Это как в осеннем пейзаже. Стоить нарисовать – и банальные краски осени выдадут пошлую слащавую картинку. А в природе все прекрасно. Стонов открыл окно и вдавил в пол педаль газа. Стрелка спидометра поползла вверх и задрожала у отметки сто пятьдесят. Стонов летел в огненный шар закатного солнца и чему-то улыбался.