Сначала «мох» курили, затем стали принимать в форме таблеток, а сейчас уже существовали и дисперсные смеси, которые необходимо было просто втирать в кожу. Потер – и улетел.
Кожа от этого наркотика очень скоро приобретала задорный синюшный оттенок, из-за чего его стали втирать под глаза, маскируя зависимость под недосып.
Ему еще повезло, что он успел добежать до отсека с капсулами, на релятивистских скоростях добравшись до своей вотчины. На этом силы покинули Дока, с грохотом рухнувшего посреди отсека прямо на стерильный пол.
– Искин… – голос предательски хрипел на всех частотах, – искин, сообщить капитану о…
Гавриил закашлялся, в глазах помутилось.
– Твою же в душу, – сжал он зубы, едва не плача, – не могу же я их бросить.
«А Джек подумает, что я просто решил расслабиться».
В этот момент Травкину стало настолько обидно, что он даже разозлился. На себя, вечную задницу Ричарда, на придурочного брата, на эту свою долбаную догадку про Анну, даже на аккуратные кустики геномодифицированной конопли, расплывавшиеся перед глазами сине-зелеными пятнами на полочке под светом яркой лампы.
– Не дождетесь, укроп вам в ноздри, – закрыв глаза, выругался Гай. С опущенными веками жить стало куда лучше. Тренировки с Кацманом, все-таки, приносили результаты. Да и помещение, в котором Гавриил проводил большую часть времени, было знакомо ему, как свои пять пальцев. Здесь он мог реально ориентироваться с закрытыми глазами, что и попытался доказать.
Натужно хрипя, Травкин перевалился через борт реген-капсулы, нашарил сбоку утопленную кнопку экстренной реанимации, и из последних сил вдавил ее.
Ничего не происходило. Он попробовал второй раз, но с тем же эффектом.
«Неужели, Джек пропил даже электронную начинку автохирурга? – закралась ему в голову страшная мысль. – Ну, я его точно тогда в вакуум выброшу. Я с того света вернусь за этим, ветошь долбанная».
Искин, флегматично проигнорировавший незаконченный запрос Дока, молчал, скользя по тонкой грани между запретом на причинение вреда человеку и простым безучастием в критической ситуации.
Травкину вдруг стало совсем легко и спокойно. Тело полностью расслабилось, мышцы перестали казаться ватными, в голове наступила ясность, а чей-то знакомый голос, подозрительно похожий на голос Джека, шептал:
– Ты просто слушай. Тут такое дело… не знаю пока, кто конкретно причастен, но наш искин иногда начал странно себя вести. На всякий случай я заложил в него небольшую программу. Ее отследят, если будут знать, что искать. Запоминай цифры, код работает в цифровом и звуковом режиме…
Гавриил вспомнил слова брата. Одновременно с этим кто-то настойчиво стал звать его по имени, затем материть и даже просить, и на сей раз голоса уже были не такими полезными, не несли информации, а поносили по матери и всем ближайшим родичам.
– Искин, – четко выговаривая каждое слово непослушным языком, шепотом произнес Травкин, код 289139, капитанский доступ.
Он снова вдавил кнопку экстренной реанимации. Она плавно ушла вглубь корпуса, послышался знакомый и родной звук шуршащей над головой крышки автохирурга.
«Идет анализ процессов организма, – сообщил приятный женский голос внутри капсулы, – для восстановления средней работоспособности потребуется 23 минуты, для полного восстановления потребуется 48 минут. Выберете режим управления».
Гавриил на ощупь нашел кнопку, запустив реген-капсулу на средний режим.
Он выбрался из объятий пластикового гроба уже через 12 минуты, послав по-кацмански все верещания электронных мозгов приборов, самого искина и двадцать его предшествующих версий, отправился на свой пост. Его оставили за дежурного, он не мог подвести команду.
Слабость и дрожь Травкин тут же унял двойной дозой стимуляторов с наркотической основой, выгребая из личных запасов исключительно группу «X». «Зетки» Гай не любил, слишком уж резкие, да и оперировать под ними не получится – возбуждение организма настолько велико, что руки просто начинают ходить ходуном от переполняющей энергии и желания двигаться.
Спасибо, ему и так хватило вибрации тела на сегодня.
Пошатываясь, то и дело налетая на косяки, и оскальзываясь на полу, Гай бросился к интеркому. Несколько пропущенных вызовов от капитана отлично дали понять, кто посылал его по матери в разных позах, когда Гаю слышались голоса перед смертью. Раздумывать над оправданием себя и кознями врагов, почти сумевших сжить его со свету, он не стал. На экране светился сигнал высшей срочности, и по кораблю уже шла вибрация предстартовой подготовки.
Разукрашенная дверная перепонка сдвинулась в сторону, и на пороге появился всклокоченный Кацман, бешено вращающий налитыми кровью глазами.
– Ты охуел совсем?! – заорал он, подскочив к брату. – Ебанулся так упарываться?! У нас все гости по спирали пошли, накрутившись на небесную елду, Анну кое-как дотащили, вампиреныш весь в загаре от лазеров, рыжий хрен этот вообще спиндюрился нахер, а капитан похож на свежевыжатый салат! А он тут курит, блядь!
– Завали хлебало, – серьезно и невесело сообщил Травкин, изучая данные на интеркоме. Джек замер с открытым ртом. Услышать от брата ругань было практически нереально. Это значило только одно – здесь он точно не курил в ожидании, а скорее уж, давал кому-то прикурить. Или, судя по его виду, давали ему. И совсем не то, что на стоянках в борделях.
– Уискер сюда, – он кивнул на стол слева, не отвлекаясь от данных, – Ульриха рядом, ты и Рик – на осмотр, посидите пока в уголке. И ради всего святого, заткнитесь оба на это время.
Гай устало потер лоб. Взгляд у него был настолько серьезным и даже злым, что Джек только вяло кивнул, не думая, заметит ли его жест Травкин. Он вымелся прочь, бросившись распределять раненых по местам.
Уже через пять минут Травкин увлеченно ковырялся во внутренностях андроида. Он даже не понял сначала, что именно его смущает в привычной работе. Некоторая дрожь в руках с лихвой заменялась подстраховкой автоматики и личным боевым опытом, при котором Гавриил научился вынимать торпеды из задницы даже под обстрелом плазмометов.
Четкие движения, ни одного лишнего жеста, сосредоточенный взгляд, каменное выражение на лице и сухие команды роботу-помощнику – Гавриил Самуилович был профессионалом, закаленным в боях.
– Почему не включился резервный контур, – бормотал он, присоединяя трубки провода к телу андроида, – неисправен? Нет, все в порядке, работает, жизненно важные органы поддерживаются в рабочем состоянии… откуда тогда такая потеря крови… брюшная артерия… селезенка…
Он будто перебирал органы на экзамене по анатомии, силясь осознать, почему Анна дышит с таким трудом, откуда на одежде, безжалостно распоротой и сброшенной под ноги, столько крови, что произошло с андроидом, что настолько вывело его из работоспособности. Гай видел тонкие оптоволоконные проводки, мельчайшие схемы и пластины глазами робота, транслирующего картинку на экран рядом с Доком, но ничего не мог понять. Автоматика выдавала кровотечение там, где его не было в помине.