– Я скоро приду.
Полина отправилась в прихожую, сняла его носок с вешалки, потом приняла душ, долго занималась своей внешностью и не заметила, как Виктор вошел. Вздрогнула, когда он ее обнял и привлек к себе. Он стоял сзади, и она чувствовала его все сильнее и сильнее. И вдруг поняла, что они уже вместе.
– Как я о тебе мечтал и как боялся… А все так просто, и так здорово. – Она слышала его шепот, ощущала его мужскую силу и ей казалось, что они летят высоко в небе. Летят навстречу солнцу. А солнце все ярче и теплее. Вот оно уже нестерпимо жарко. Так жарко, что хочется закричать.
Он взял ее на руки, отнес в спальню, бережно опустил на постель, лег рядом, и положил ей голову на живот.
– Теперь ты моя жена.
– Дурачок, я тебя старше и у меня ребенок.
– Какое это все имеет значение, – ответил он и сладко уснул. Она лежала, боясь пошевелиться, чтобы не нарушать его сон, и не заметила, как уснула сама. Проснулась оттого, что рядом пусто. Она устала спать одна, и теперь, когда Виктор так внезапно возник в ее жизни, испугалась этой пустоты и вскочила. Били часы в гостиной. Она посмотрела на свои часики, что оставила на тумбочке. Стрелки показывали три часа. Она ужаснулась: «Павлик давно пришел из школы». Что, если он заглянул в спальню? Полина набросила халат и на цыпочках вышла в коридор.
Из кабинета послышался громкий хохот. Она узнала фальцет сына и еще незнакомый ей смех Виктора.
– Ну, ты даешь, Вить! Как у тебя это получилось. Это же закрытый файл!? – С восхищением восклицал Павел.
– Мальчик, запомни, все гениальное просто. – Отвечал Виктор: – Я тебе поставлю одну программу, и ты тоже сможешь.
Она подошла к двери кабинета, прислонилась к стене и слушала. Сын общался с москвичом, так, будто они знали друг друга вечно.
– Ладно, Пашка, ты теперь сам, а мне надо по делу съездить.
– А ты вернешься? – Полину кольнуло что-то вроде ревности. Таким тоном сын никогда не спрашивал о ее возвращении.
– Конечно, вернусь. Я же люблю твою маму, и никуда теперь от вас не денусь. Только тебе придется со мной в Москву ехать.
– А у тебя там есть компьютер? – Павлик поинтересовался этим так, словно речь шла не о переезде в другой город, а о походе в соседнюю квартиру. И Полина снова ощутила укол ревности.
– У меня их шесть. И каждый круче твоего раз в десять. – Ответил Виктор тоном мальчишки, который хвалится перед сверстником дорогой игрушкой.
– Господи, кажется, я завела себе второго сына. – Сделала вывод Полина. Все ее ревнивые мысли разом исчезли, осталась одна, что мужиков надо кормить. Она улыбнулась и пошла на кухню.
* * *
Москва 12 Ноября 2004 года
Юрий Игнатьевич Злобин жил в «сталинском» доме за метро Сокол. Майор Маслов выяснил, что раньше здесь были коммунальные квартиры. За время демократических преобразований шустрые фирмы скупили у жильцов комнаты, отремонтировали жилье с учетом вкусов новой богатой публики и, заработав на этом сотни тысяч долларов, продали квартиры нуворишам. Юрий Игнатьевич оказался одним из них. Он купил четырехкомнатную квартиру на третьем этаже и поселился там с женой и двумя дочками. Злобин вел образ жизни богатого, солидного человека. Маслов следил за ним второй день. Вчера к восьми утра к дому подкатил серебристый Мерседес. Водитель вошел в подъезд и через десять минут вывел дочек Злобина. Они были погодки. Девочки уселись в машину, и Мерседес плавно развернулся и уплыл в подворотню. По тому, что сестрички имели при себе по рюкзачку-портфелю, Николай сделал вывод, что дочек повезли в школу. Через час у подъезда притормозила черная «Волга». Еще минут через десять появилась шикарная дама в меховом полушубке и уселась рядом с водителем. Они отчалили в начале десятого. К десяти вернулся водитель Злобина, но из Мерседеса не выходил. Юрий Игнатьевич вышел сам. Он был одет в долгополое пальто, и при своей окладистой бороде, действительно, смахивал на попа. Злобин уселся на заднее сидение, и лимузин тронулся. Маслов последовал за ним, держась на две-три машины поодаль. Водитель привез хозяина на Старую площадь, к зданию, где находился «Совет предпринимателей России». Там Юрий Игнатьевич провел два часа. Вышел с высоким молодым человеком, усадил его в свой Мерседес, и они отправились на Красную Пресню. Маслов успел сфотографировать нового фигуранта. В Бизнес-центре парочка задержалась надолго. Вернулся Злобин уже с другими людьми. Один, небольшого роста, полный, с аккуратной круглой лысинкой на макушке. Второй повыше, в роговых очках с большим портфелем. По тому, как Юрий Игнатьевич сам открыл заднюю дверцу и усадил своих знакомых, майор сделал вывод, что видит больших начальников. Маслов сумел сфотографировать и их. Мерседес вырулил на Садовое кольцо, доехал до Зубовской площади, свернул к зданию Счетной Палаты и остановился. Водитель выскочил и распахнул заднюю дверь. Вышел прощаться и Злобин. Он пожал руки обоим, дождался, пока они скроются за дверями внушительного парадного, и только после этого уселся в машину. Развернувшись под Крымским мостом, Мерседес миновал Смоленскую площадь, возле памятника Маяковского вырулил на Тверскую и двинулся в сторону Сокола. Маслов уже решил, что его объект возвращается домой. Но Злобин домой не собирался. Мерседес свернул в узкий проезд, с другой стороны Ленинградки, и остановился у высокого бетонного забора. Юрий Игнатьевич вышел из машины, что-то сказал шоферу, тот развернулся и уехал. Злобин прошел вдоль забора, затем скрылся за стальной дверью. Маслов подождал немного и проследовал маршрутом Злобина. Перед железной дверью, за которой исчез Юрий Игнатьевич, имелась табличка – «Московский экспериментальный завод пьезокерамики и фарфора».
На заводе Злобин пробыл до восьми вечера. Вышел оттуда один, пешком дошагал до Ленинградского проспекта, купил у метро газету, засунул ее в карман своего долгополого пальто, в подземном переходе остановился возле бомжа, бросил ему в шапку пятирублевую монету, поднялся на другой стороне Ленинградки и, не спеша, пошел к дому. Больше до десяти вечера из дому не выходил. Маслов передал наблюдение сотруднику «наружки», и сам поехал домой. Все это произошло вчера. Сегодня майор без десяти восемь занял свой пост напротив подъезда Злобина. Из сводки наружного наблюдения он знал, что ночью его подопечный находился дома. Повторяя расписание вчерашнего дня, ровно в восемь к подъезду подкатил серебристый Мерседес, и водитель повез девочек в школу. Николай рассчитывал, что он вскоре вернется за хозяином. Но ровно через пятнадцать минут возле парадного притормозило такси. Через минуту появился Злобин с небольшим чемоданом в руке и уселся в машину. Если водитель серебристого Мерседеса правил степенно и вести его не составляло большого труда, то таксист действовал на дороге совсем иначе. Держать его в поле зрения оказалось куда труднее. Маслов два раза даже подумал, не запросить ли помощи. Но сидевший за рулем машины управления сержант Кутенко догнал таксиста и больше его не отпускал. Они промчались по Ленинградке, пересекли МКАД, миновали Химки.
«Уж не в Питер ли он на такси собрался»? – Подумал Николай. Но таксист свернул к Шереметьеву и, подкатив клиента к дверям зала отлета, с визгом притормозил.