— Я не буду куфать абезянок в пастете! — пропищал Жан Д. и начал хныкать.

— Да нет же, малыш, — принялась успокаивать его мама, смотря на папу испепеляющим взглядом, — обезьянка к паштету никакого отношения не имеет. «Обезьяной» во французской армии называют паштет из просоленной говядины…

— А что значит «просоленное»? — спросил Жан В., едва оправившись от шока.

— Рассол — это почти как уксус с травками, который я добавляю в салат, — объяснила мама, которая прекрасно готовит.

— Это как бифштекс в уксусе? — уточнил Жан В., до него никогда не доходит с первого раза.

— Нам всем, пожалуйста, овощной суп, — сказал папа, обращаясь к официанту.

Все, кроме мамы, надулись как индюки, потому что суп мы терпеть не можем. А папа надулся, потому что угодил в него галстуком, когда тянулся за солью.

К счастью, на второе подали жареного цыпленка с картошкой фри, а на десерт — ванильное мороженое.

Когда все поели, папа вдруг спросил:

— Ребята, может, погуляете где-нибудь в другой комнате, пока мы с мамой выпьем чаю на террасе?..

— Дорогой! — возмутилась мама.

— Ну, точнее, я хотел сказать… Почему бы вам не посмотреть «Большие гонки»?

— Класс! — закричали мы дружно. — Спасибо, папа!

И пулей понеслись в комнату с телевизором, пока он не передумал. Там уже было полно народу, так что нам вшестером пришлось ютиться на одном диванчике. Мы смотрели передачу, хохоча и доедая остатки хлеба, которым набили карманы еще днем, гуляя по гостинице.

— Жаль, что с нами нет Бэтмена, — неожиданно произнес Жан В. — Он обожает «Большие гонки».

— Ты шутишь? — покрутил у виска Жан А.

— Спорим? — огрызнулся Жан В.

— Он ведь больше любит «В мире животных», разве нет? — усмехнулся я.

— Или про Багза Банни? — подхватил Жан А.

— Бэтмен — это шиншилла, а не какой-то дурацкий кролик, — уточнил Жан В.

— Тише там! — шикали на нас офицерские семьи, которые мирно смотрели «Гонки» вместе с нами.

— А знаешь, — сказал я Жану А., — тут, по-моему, куда веселее, чем на улице.

— А то! — ответил он. — Что может быть лучше вечера перед телевизором!

И мы все снова засмеялись как сумасшедшие. Мы очень надеялись, что папа с мамой, наслаждаясь свежим морским воздухом, выпьют еще по чашечке чая.

Поход в цирк

Первая неделя пролетела очень быстро. Папа с мамой отлично придумали — записали Жана Д. и середнячков в «Клуб Микки Мауса». Наконец-то мы могли от них отдохнуть! Малявки целыми днями резвились на пляже: прыгали на батутах, участвовали в конкурсах на лучший замок из песка, а Жан А. и я плавали с папой на каноэ.

Для троих надувная лодка была даже великовата. Выходя в открытое море, мы сразу снимали спасательные жилеты, которые нас заставляла надевать мама, привязывали лодку к буйку, натягивали ласты и плевали в маску — говорят, помогает, чтобы стекло не запотело.

— Хочешь, напущу слюней в твою? — предложил мне Жан А.

— Только попробуй — и тебе не жить! — пригрозил я.

— Готовы к погружению, ребята? — спросил папа.

— Готовы!

И вот мы уже летим в воду вниз головой, как настоящие боевые пловцы. Мы с Жаном А. можем погружаться без баллона. Для этого нужно уметь задерживать дыхание. Мы тренировались в ванной, засекая по очереди время на водонепроницаемых часах Жана А. Мой рекорд — две минуты сорок секунд, а Жана А. — намного больше. Да и то, когда он побил свой же рекорд, это я остановил секундомер: глаза у Жана А. были закрыты, щеки надуты — как у каменного окуня, а рот зажат рукой, чтобы воздух не выходил.

— Ну что? — спросил он меня, глубоко вдохнув.

— Семнадцать минут двадцать три секунды, — произнес я.

— Неплохо, — скромно ответил он. — Побил собственный рекорд почти на шестнадцать минут.

— Ты смухлевал, — не верил я. — Втихаря, небось, носом дышал.

— Что?! — возмутился Жан А. — А ну-ка повтори, что ты сказал!

— Человек не может не дышать дольше пятнадцати минут, — объяснил я.

— У меня свои методы, — не сдавался он.

— Методы?

— Я останавливаю сердце и таким образом экономлю кислород.

— Ты это в «Азбуке юного скаута» вычитал?

— На самом деле тут нет ничего сложного. Сам поймешь, когда будешь в седьмом классе.

Такой номер проходил в ванне, но не в открытом море. Каждый раз, когда Жан А. выныривал, он был на грани удушья, с выпученными глазами, и ему даже ни разу не удалось достать до дна.

— Неправда, я дотронулся! — сплевывал он морскую воду.

— Покажи песок со дна!

— Это из-за маски. В нее попадает вода, и мне приходится всплывать.

— Могу одолжить свою. Но предупреждаю, я от души в нее наплевал!

Вода была зеленого цвета, теплая, но с холодными течениями, от которых по телу бегали мурашки. На дне изредка попадались морские звезды, и мы собирали их в ведерко, чтобы показать маме и Жану Е. Но в ведерке они уже не были такими красивыми, как в воде, когда смотришь на них сквозь стекло. Может, попадая на сушу, они теряют краски?

В другой раз мы ловили морских ежей, точнее, их ловил папа. Они живут в расщелинах скал, и поймать их тяжело: непременно загонишь иголку себе под кожу. Зато, когда папа дал мне подержать ежа в ладонях, его колючки шевелились очень осторожно, будто крошечные зубки. Наверное, еж просто хотел убежать.

А еще я вам не советую делать, как Жан А. Вместо того чтобы отпустить наш улов обратно в воду, он решил засушить одну морскую звезду и парочку морских ежей у себя под подушкой. Через несколько дней в комнате стояла такая вонь, что запахло даже у родителей, которые уже было подумали, что где-то здесь закончил свои дни грязный носок… Они перевернули комнату вверх дном, и сокровище Жана А. благополучно отправилось в мусорное ведро.

На время тихого часа мама придумала для нас новое занятие — а все потому, что Жан А. и Жан В. постоянно спорили, кто будет банкиром в «Монополии». Она купила целую стопку открыток, и теперь приходится писать всем нашим родственникам и рассказывать, как чудесно мы тут отдыхаем.

Когда подошла очередь двоюродных братьев Фугас, Жан А. прилежно написал: