— Давайте разделимся, — предложил Жан А. — И встретимся уже на выходе..

Сказано — сделано. Я нашел себе местечко за столбом, и второе отделение началось. На арене появилась билетерша, переодетая в наездницу, верхом на пони, которого, должно быть, очень давно не чистили: от каждого его шага поднимался столб пыли. Номер был так себе, но для билетерши неплохо… Правда, под конец пони прямо перед зрителями наделал большую кучу, которую пришлось срочно убирать с помощью совка и метелки.

Следующим выступал Невероятный Человек-оркестр. Дядька, как две капли похожий на Пиполо, играл одновременно на губной гармошке, тамбурине и банджо, постукивая при этом по барабану, который болтался у него за спиной! Действительно невероятно! Но самым удивительным инструментом были его ботинки — по меньшей мере 54-го размера, — которые то и дело попискивали. Артист при этом смешно подпрыгивал, как будто кто-то ужалил его в мягкое место.

Потом Великий Фокусник Пиполо поместил билетершу-наездницу в большой ящик и разрезал его пополам. Выглядело все очень правдоподобно, но все понимали, что это фокус, ведь артистов тут только двое, а билетёрше еще мороженое на входе продавать. Но когда он раздвинул части ящика, и голова девушки оказалась с одной стороны, а ноги болтались с другой, стало как-то не смешно…

Конец представления неумолимо приближался. Пиполо вернулся на арену в костюме мексиканца и попросил полной тишины: настал черед смертельного номера.

Вот именно что смертельного. Зрители, затаив дыхание, наблюдали, как к маэстро вышла — вновь абсолютно целая — наездница-билетерша и встала перед огромной мишенью. Я уже видел этот номер — в комиксах про Тинтина. Тинтин приходит в какой-то театр и видит там своего друга генерала Альказара, известного как Рамон Зарат: он зарабатывает на жизнь тем, что мечет ножи в индейца в полосатом пончо. Когда Альказар завязывает глаза, все думают, что сейчас нож угодит индейцу прямо в сердце. Однако тот даже ухом не поводит, и нож попадает в мишень, которую индеец держит перед собой.

В исполнении Пиполо этот номер получился менее впечатляющим. Во-первых, он снова надел красные шаровары, а мексиканская шляпа все время спадала ему на глаза. Может, у него были неправильные ножи: они скорее напоминали обычные кухонные ножики и потому не застревали в мишени, а отскакивали в сторону, противно дребезжа, от чего билетерша всякий раз вздрагивала. Зрители в ужасе вскрикивали, как будто она была смертельно ранена, и в конце номера, когда она вышла на поклон, мишень больше напоминала сыр с дырками, а не выбитый ножом женский силуэт.

— Было супер, правда? — восхищался Жан В., которого мы встретили на улице.

— Конечно, — ответили мы с Жаном А.

Если честно, я был очень разочарован, но не решался себе в этом признаться. Я все это как-то по-другому представлял. Не знаю как, но по-другому. Быстрее бы добраться до отеля, до кровати, и забыть, что я не послушал родителей и просадил все карманные деньги.

— Слушайте, — не успокаивался Жан В. — Это было в тысячу раз круче, чем по телику!

— Зато по телику навозом не воняет, — заметил Жан А.

— Когда вырасту, — продолжал Жан В., — стану метателем ножей.

— В цирке «Попало»? — спросил я.

— Сам ты «попало»! — взорвался Жан В.

— Знаем-знаем, какой ты у нас ловкач! Научись сначала с пластиковым ножом обращаться, — издевался Жан А.

— Раз так, вы оба должны мне один франк и пятьдесят сантимов за мороженое, — обиделся Жан В.

— Один франк и пятьдесят сантимов за какое-то мороженое? — возмутился Жан А. — Ты шутишь?

— Иначе все маме с папой расскажу, — предупредил Жан В.

Но до этого не дошло.

Доругиваясь вполголоса, мы вернулись в гостиницу. В коридоре даже мышь не проскользнула. Время клонилось к полуночи, и все должны были спать мертвым сном. Или почти все… Когда мы тихонько открыли дверь, в комнате внезапно зажегся свет. Папа в пижаме и мама в ночной рубашке ждали нас. Они сидели с очень недовольным видом, скрестив руки на груди. Стало ясно: сейчас нам точно не поздоровится.

Великий день

— Господа, — произнес папа ледяным тоном, — я жду объяснений.

— Э-э-э-э… То есть… Цирк «Бидоло»… — мычал Жан А.

— Что?

— Цирк «Пиноккио»… — лепетал я.

— Что-что?

— Цирк «Пило-пило»… — запинался Жан В.

— Итак?

— Это Жан В. и Жан Б. захотели туда пойти, — объяснил Жан А. — А я решил, что, раз самый старший, просто обязан…

— Что-о-о? — возмутился я. — Ты сам предложил!

— А еще они заставили меня заплатить за мороженое! — наябедничал Жан В.

— Тишина! — приказал папа. — Вы все врете напропалую…

— А сто такое «наплополую»? — пропищал Жан Д.

Только потом мы узнали, что нас «сдали» Жан Д. и Жан Г., которые проснулись и, не обнаружив нас в кроватях, побежали докладывать папе с мамой. Можно подумать, они волновались!

А теперь сидят под одеялом и строят из себя невинных овечек, щурясь от резкого света.

Ничего, они еще за все заплатят! Уж я об этом позабочусь! Слово Жана Б.!

— Напропалую, — начала мама, которая никогда не упускает случая обучить нас новым словам, — это когда…

— Дорогая, мне кажется, сейчас это лишнее, — прервал ее папа.

— Ты прав, дорогой, — согласилась мама.

— Итак, — продолжил папа, — раз врете напропалую, будете наказаны все трое.

— Если они останутся без сладкого, можно мне забрать их долю? — поинтересовался Жан Г.

— У тебя скоро не будет зубов, чтобы все это съесть, — пригрозил Жан А., потирая кулаки.

— Тишина! — снова рявкнул папа. — Завтра вы — под домашним арестом! На целый день!

— Это невозможно, — возразил Жан В.

— Да ты что?! — заорал папа. — И почему же?

— Потому что завтра здесь — «Тур де Франс»…

Мы с Жаном А. мгновенно побледнели.

— «Тур де Франс»? Уже завтра? — повторил я, как в бреду.

— Точнее, уже сегодня, — обреченно произнес Жан А.