Я широко усмехнулся:
— Моя дорогая! Я обеими руками за конкуренцию — но за честную конкуренцию. А что касается «Дженерал Электроникс», то на суде было убедительно доказано, что эта почтенная компания использовала в качестве резонаторов звёздные кварцы, похищенные с одной из баз «Авалона». Я уже не говорю о том, что их так называемая оригинальная технология тоже была украдена у нас.
Анхела собиралась что-то возразить, но тут вмешался Рик.
— В одном Кевин, безусловно, прав, — сказал он сестре. — Пока местонахождение залежей звёздного кварца известно только ему, его корпорация обладает естественной монополией на услуги гиперсвязи, и он вправе диктовать свои цены на рынке.
— К тому же, — заметил я, — цены постоянно снижаются. Пять лет назад стоимость гигаваттной станции была в двенадцать раз выше, чем сейчас. Мы определяем ценовую политику, исходя из существующего спроса и наших производственных возможностей, чтобы получить максимум прибыли.
— Да, конечно! — фыркнула Анхела. — Прибыль — вот что тебя интересует. Ничего, кроме прибыли.
— Нет, ещё власть, — мягко возразил Рик. — Неужели ты до сих пор не поняла, сестричка? Цель Кевина — власть, а деньги для него — лишь средство её достижения. Вы с ним очень похожи. Разница только в том, что тебе власть досталась по праву рождения, а Кевин стремится заполучить её с помощью денег. Насколько мне известно, в настоящее время на Новой Шотландии готовится государственный переворот — и тут, я уверен, не обошлось без вмешательства нашего друга.
Я залпом осушил бокал и поставил его на стол.
— Ну, ты даёшь, старина! Мне начинает казаться, что в твоём распоряжении целая разведывательная сеть.
— В некотором смысле так и есть, — ответил Рик. — У меня сохранились дружественные связи со многими высокими чинами в Сицилианском Корпусе. Правительство Новой Шотландии что-то заподозрило и недавно обратилось к руководству Терры-Сицилии с просьбой оказать помощь в случае мятежа.
— Вот этого я не знал, — задумчиво произнёс я. — Придётся надавить на сицилианцев. Раньше я закрывал глаза на то, что они пользуются нелегальными передатчиками, но теперь пора принимать меры.
— А не лучше ли купить их? — с издёвкой спросила Анхела, а в глазах её сверкнули гневные огоньки. — Денег у тебя хватит. Пусть они для виду поддерживают правительство Новой Шотландии, но в решающий момент встанут на твою сторону. Так удастся избежать большого кровопролития… Хотя вряд ли тебя это волнует. Такие идеалисты, как ты, готовы истребить половину человечества, если будут уверены, что вследствие этого другая половина станет жить лучше.
Я плотно сжал губы, унимая поднявшееся во мне раздражение. Не будь здесь Рика и Дженнифер, я бы точно набросился на Анхелу и… не знаю — отшлёпал бы её или зацеловал.
— Если на то пошло, — холодно заметил я, — нынешний режим на Новой Шотландии не отличается человеколюбием, хотя на словах ратует за христианские ценности. Я убеждён, что сделаю доброе дело, избавив мир от ещё одной диктатуры.
— Можно подумать, — не сдавалась Анхела, — что, придя к власти, ты учредишь демократическое правление.
— Представь себе, да! Не воображай, что я льщу вашей планете, но мой идеал — конституционная монархия с королём во главе правительства. Это удачное сочетание парламентской демократии с просвещённым авторитаризмом. Конечно, республика тоже неплохо, но меня мутит от одной мысли об избирательных кампаниях.
— Боишься, как бы не забаллотировали? — не преминула уколоть меня Анхела.
— Ха! С моими-то деньгами? Да я могу купить столько голосов, сколько мне понадобится… Но именно этого не хочу делать.
— А почему Новая Шотландия? — спросил Рик. — По-моему, не самый удачный выбор.
— Возможно, — согласился я. — Но, во-первых, я и сам шотландец… гм, в некоторой роде; так что ко мне быстро привыкнут и не будут считать чужаком. А во-вторых — хотя Анхела думает иначе — я человек разборчивый и предпочитаю свергать то правительство, которое этого заслуживает.
— Понятно. Хочешь вырвать своих соплеменников из цепких объятий Второго Пришествия.
— В частности это. Любая деспотия отвратительна, но вдвойне отвратительна теократическая диктатура, которая спекулирует… — Тут я умолк, поражённый внезапной догадкой, и уставился на Дженнифер.
Она испуганно смотрела на меня. Мы оба подумали об одном и том же.
— Неужели?…
— Вряд ли, — без особой уверенности ответил я. — Он не стал бы просить о помощи. Ни у кого. Никогда.
— А вдруг?
— О ком вы говорите? — живо поинтересовалась Анхела.
Я, как мог, выкрутился, и в дальнейшем наша беседа не касалась бизнеса и политики. Это, впрочем, не мешало нам с Анхелой то и дело обмениваться язвительными замечаниями, а Дженнифер и Рик чувствовали себя на нашем празднике жизни немножко лишними. Дженнифер, к тому же, ещё не успела полностью адаптироваться к длительным суткам, и её неудержимо клонило ко сну. В одиннадцатом часу вечера она вообще перестала бороться с собой и задремала прямо в кресле. Заметив это, Анхела сказала, что тоже чувствует себя уставшей и предложила Дженнифер уйти вместе с ней. Дженнифер, конечно, не возражала — всеми своими помыслами она уже была в мягкой постели.
Когда мы с Риком остались вдвоём, он наполнил две рюмки виски со льдом и предложил:
— Давай теперь серьёзно выпьем за двух прекрасных женщин, которые только что покинули нас. Надеюсь, не навсегда.
— Я тоже надеюсь, — сказал я, и мы выпили.
— Вот что, Кевин, — произнёс Рик после паузы. — Твоя кузина прелесть. Она просто очаровала меня. Ты это заметил?
— Нет, — честно признался я.
— Что ж, неудивительно. Ты ничего и никого не замечал, кроме Анхелы. Кстати, вы хорошо смотритесь вместе. Отличная пара.
Я сделал ещё глоток виски и закурил.
— Знаешь что, Рик. Я сгораю от желания… Погоди, не ухмыляйся, это не то, что ты подумал. Я хотел сказать, что сгораю от желания дать тебе в зубы. То, что ты сделал с Анхелой… нет, я просто не нахожу слов. У меня так и чешутся руки отдубасить тебя.
Рик враз посерьёзнел:
— Дай-ка я угадаю. Небось, когда ты выразил восхищение её платьем, Анхела заявила, что тебе наплевать на него, для тебя важно то, что под платьем.
— Угадал. Но это ещё цветочки. По твоей милости у неё появилось столько комплексов, что их с лихвой хватит на добрую дюжину дурнушек.
Рик опустил глаза и тяжело вздохнул:
— Мне очень жаль, Кевин.
— Не сомневаюсь, — фыркнул я. — Это так удобно — принести в жертву счастье близкого человека ради своей свободы, а потом просто сказать: «Мне очень жаль». Если бы Анхела могла возненавидеть тебя, ей было бы легче. Но она не может, ведь ты её брат. Вот в чём её беда.