Это было не похоже на Эйдана. Он веселый и милый, и всегда подначивал Перл, пока она не начинала смеяться. И на Тану это тоже не было похоже. Она бы убежала или попыталась отбиться.

– Девушка не сопротивлялась? Она села в машину по своей воле?

– Похоже на то, – ответил Гаррет.

Получив утром сообщение, Перл пошла на кухню и сфотографировала отца, который спал, положив голову на кухонный стол, и свою миску с кукурузными колечками. Обе фотографии она отправила Тане с сообщением: «Мне скучно и вообще как-то странно. Присылай больше прикольных фоток, чтобы я завидовала». Ответа до сих пор не было.

– Перл! – угрожающе сказал отец.

– Нет! – крикнула она и швырнула в него тарелку со спагетти. Соус растекся по паркету, тарелка разбилась. Спагетти прилипли к стене, упали на пол. – Нет! Я хочу знать про Тану!

– Как вы думаете, девушка была инфицирована? – спросил Митч Эванс.

– Не знаю. Но вы же видели запись, да? – ответил парень с заправки.

– К сожалению, полиция забрала пленку, но мы надеемся, что скоро сможем показать нашим зрителям фрагменты видео. А пока могу сказать, что Тана Бах, Эйдан Маринос и их спутник – единственные, кто выжил после резни, которая унесла жизнь сорока восьми человек, собиравшихся повеселиться. Этот вечер на ферме должен был стать одним из самых счастливых в их жизни. Полиция пытается выяснить, как подросткам удалось сбежать, какие ужасы им пришлось пережить в те семнадцать часов, которые они провели на ферме, и куда они теперь направляются. Если кто-нибудь из вас видел этих людей или серый с зелеными заплатами «Форд-Краун-Виктория» 1995 года, позвоните по номеру, который вы видите внизу экрана. Но помните: приближаться к ним опасно! Как минимум один из них вампир, двое других скорее всего инфицированы. Полиция считает их крайне опасными. Тиффани?

На экране снова появилась ведущая.

– Спасибо, Митч, – напряженно улыбнулась Тиффани. – Запомните, вступив в контакт с вампиром, вы обязаны сообщить об этом властям. Не ждите, когда у вас появятся симптомы, не пытайтесь изолировать себя своими силами. Наберите 911, расскажите о нападении и ждите инструкций.

А теперь послушаем эксперта, который расскажет, как лучше всего защитить дом от вампиров. Затем мы покажем эксклюзивное интервью с охотником: он утверждает, что у него есть информация об одном из трех вампиров, устроивших бойню. Но сначала я хочу передать слово нашим спонсорам.

Отец Перл так и не двинулся с места. Он велел дочери выключить телевизор, но вместе с ней досмотрел передачу до конца. Перл подумала, что сейчас самое время сказать то, что ей хотелось сказать весь день. С тех пор как она получила сообщение от Таны.

«Папа, я знаю, где она».

Но она ничего не сказала. Взяла пульт, выключила телевизор и поднялась в свою комнату. Надела пижаму и легла в кровать.

Глава 25

Человек умирает не от темноты, а от холода.

Мигель де Унамуно

Страх Таны стал чем-то живым. Он буквально вцепился ей в горло, когда красные глаза Эйдана остановились на ней. Она невольно отступила назад и подняла нож, который теперь, когда перед ней были два монстра, выглядел достаточно нелепо.

– Ты вернулась, – немного сонно проговорил Эйдан и протянул к ней руку, как будто не замечая ножа. Кажется, ее появление обрадовало его и дало надежду. – Я думал, все будет не так. Тана, я совершил ужасные вещи.

Не убирая ножа, она опустилась на корточки и сжала его пальцы свободной рукой. Кожа Эйдана была ледяной, но Тана надеялась, что ее прикосновение поможет ему успокоиться.

– Все будет хорошо. Давай выбираться отсюда.

– Все выглядит совсем по-другому – светится серебристым светом, расплывается, как акварель на мокрой бумаге, и… Я слышу твое сердце. Твою кровь, тепло твоего тела. Оно исходит от тебя, такое яркое, красное и сладкое. Но это не… Я знаю, что на самом деле ты выглядишь не так. Просто теперь я вижу иначе.

Рот Эйдана изменился, его клыки стали длиннее и острее. Но способность убедить собеседника в чем угодно никуда не делась.

– Это был несчастный случай. Полночь собиралась обратить Зиму, но выпила у него слишком много крови…

Тана посмотрела на Полночь, обнимавшую тело брата. Эйдан говорил о том, что случилось в этой комнате. Не о Билле Стори, не о Заре…

– Ты же знаешь, что это неправда! – Руфус был на грани истерики.

– Заткнись! – закричала Полночь, клыки блеснули у нее во рту. – Заткнись, заткнись, заткнись!

– Там, в коридоре, труп, – Тана пыталась говорить абсолютно спокойно, но ее голос дрожал.

– Билл никогда не видел, как рождается новый вампир. Он хотел снять видео. Мы все хотели, – в голосе Руфуса слышалась нарастающая истерика. – Но все вышло из-под контроля.

– Он принес оборудование, чтобы снять, как я ее кусаю, – сказал Эйдан. – Я не хотел этого делать. Боялся, что сделаю ей больно, так же как…

Он резко умолк.

Полночь прижала губы к бледной щеке Зимы и что-то зашептала.

– Что пошло не так? – спросила Тана, просто чтобы все продолжали говорить. Она пыталась думать, борясь со страхом, пыталась планировать. Если она хочет вернуть метку, то должна остаться наедине с Эйданом. Могут возникнуть проблемы, если он передаст ей метку у всех на глазах.

– Наконец Полночь убедила Эйдана, что все будет в порядке, – сказал Руфус. – Мы подождали, чтобы инфекция попала в кровь, затем при помощи иголок и трубок, которые она привезла, взяли у Зимы немного крови. Простерилизовали иглу зажигалкой. Знаю, это не лучший вариант, но они же брат и сестра… Полночь выпила крови. И умерла.

– Она умерла, – сказал Эйдан. – Так же, как и я. Она умерла, и мы смотрели, как она умирает. Даже снимали на видео. Это продолжалось сорок минут.

Тана вздрогнула, представляя, как Эйдан, оставшись один, считал удары своего сердца и ждал смерти. Он изменился. Его лицо, такое знакомое, превратилось в маску. Тана видела новорожденную тварь, которая смотрела на нее его глазами.

– Это было ужасно, – сказал Руфус. – Но она этого хотела. Она велела нам это сделать и кричала, чтобы мы продолжали снимать.

– А когда она проснулась, то была очень голодна, – на лице Эйдана появилось странное выражение. Он словно вспоминал знакомое ощущение. – Просто сгорала от голода.

– Билл подошел слишком близко, и она прыгнула, – сказал Руфус, понижая голос, как будто от этого его рассказ становился не таким страшным.

– Он пытался вырваться, – продолжал Эйдан, – но рана стала только больше. Я пытался ее оторвать. Я пытался. Но потом запах крови стал слишком сильным, и я…

Тана вспомнила, как выглядели запястья Билла, и поняла, о чем он говорил. Она задумалась: изменился ли Эйдан после обращения или он всегда был таким, просто теперь пропали причины сдерживаться?