Она подумала и пошла в тамбур — развеяться. И на людей посмотреть, чтобы совсем не отвыкнуть. В тамбуре стояла парочка, держались за руки, смотрели друг другу в глаза и сияли.
— Не помешаю?
— Нет, — хором ответили они и засмеялись.
— Нам уже никто не сможет помешать, — объяснил мужчина.
— Похоже, я нашла спутника жизни, — добавила женщина.
— На следующей выходим, — сообщил он.
— Конечно, чего места занимать, если мы уже нашли друг друга? — улыбнулась она.
— Разумеется, надо уже где-то основательно обустраиваться, — солидно кашлянул он.
— А вы? Вы когда выходить будете? — спросила женщина.
— Не знаю, — вымученно улыбнулась пассажирка. — Мне еще долго ехать.
— Удачи вам! — снова хором пожелала парочка и пошла в вагон — собирать вещи.
Ну вот… Эти нашли друг друга. Экспресс «Спутник» высадит их в счастливом будущем. А ее? Куда «Спутник» везет ее? Где ее остановка? Она не знала…
И снова купе, окно, бездумный взгляд на поля и перелески.
— Вам попутчик не нужен?
— Спасибо уже есть.
— А где же он?
— Он сядет позже.
— Какой же он попутчик, если сядет позже?
— Уж какой есть.
— А может, все-таки познакомимся? Ну дайте мне хотя бы шанс!
— Никаких шансов у вас нет. Проходите туда, где свободно.
А у нее? Какие шансы были у нее? Думать об этом не хотелось. Иначе опять появятся слезы, которые она уже привычно наловчилась давить и отправлять в грудь. Там уже даже что-то хлюпало… Как в маленьком соленом болотце.
— Скоро Питер! Вы просиди предупредить, — сунулась к ней сердобольная проводница.
— Да, спасибо.
Она достала косметичку и стала наводить красоту. Сделала шикарный макияж, привела в порядок волосы, сменила сабо на изящные туфельки на шпильках. Переоделась в легкое шифоновое платье, нацепила тонкие браслеты, цепочку на шею… Скоро Питер!
Он появился, как всегда — шумный, нежный, нетерпеливый.
— Господи! Я так скучал! — Он сгреб ее в охапку, прижал к себе. — Как ты?
— Хорошо, — счастливо сказала она, прижимаясь к его груди щекой. — А ты?
— А я дни и минуты считал, когда прибудет экспресс! Ох, забыл! Цветы! Это тебе. Тут вот шампанское, конфеты, фрукты. Давай устроим себе праздник!
— Давай! У меня тоже кое-что есть. Пирожки с капустой — мама напекла. Салат «Звезда гарема» — твой любимый. И еще много чего…
— Для меня главное блюдо — ты… Закрой дверь! Сейчас я это блюдо сервирую… Не могу больше ждать!
Это счастье длилось долго — или не долго? Целых два часа — это как? Это миг? Или это вечность? Она не знала. Он обнимал ее, а она вдыхала его родной запах, стараясь запомнить надолго, надолго…
Позже, отхлебнув глоточек шампанского, она спросила:
— Тебе когда выходить?
— Как обычно. На следующей станции.
Как обычно… То есть два часа — и ни минутой больше.
— Почему ты не хочешь остаться?
— Малыш… Ну не начинай.
— Но нам же хорошо вместе?
— Конечно. Иначе бы я не ждал этих встреч! И не садился бы с тобой в купе на целую остановку!
— А твоя жена? Она знает?
— Зачем ей это знать? Это только наше. Наше с тобой! Для двоих.
— Я не хочу с тобой расставаться.
— Надо, малыш. Надо, надо! Но я вернусь — вот увидишь. И мы снова будем вместе. Целых два часа!
— Но это так мало!
— Целых два часа счастья? Мало??? Не трать время зря. Или ко мне, малыш! До моей остановки еще успеем…
Он вышел ровно через два часа, на следующей остановке. Как всегда. А она осталась — одна, в пустом купе, где на столе все напоминало о недавнем пиршестве любви: фужер, которого касались его губы… пирожок, надкусанный его крепкими зубами… Букет цветов в банке из-под майонеза. Смятая салфетка… Все.
Теперь у нее не было стимула одерживать слезы, и они прорвались, как будто весеннее половодье, сметая остатки макияжа и сдержанности, как ветхую запруду. Два часа счастья… До следующей остановки в Питере. Экспресс идет по кольцу. Следующая остановка — через полгода. Расписание известно. Два часа счастья — полгода ожидания. Душно и тошно. В тамбур, в тамбур! Хоть глоток свежего ветра в лицо!
В тамбуре она бестолково дергала дверь, она хотела свежего ветра. Может быть, ветра перемен… А может — просто ураганного ветра, который смел бы ее со ступеньки и унес, как осенний листок. Туда, где счастье — не по расписанию, а всегда, и его много.
Когда появилась проводница, как уводила ее в служебное купе — она не помнила. Очнулась, полулежа на узкой койке, под спиной — подушки, на лбу — прохладное полотенце, и проводница поит ее из стакана горячим, ароматным чаем.
— Ну, пришла в себя? Прорыдалась? И слава богу. Ох, дуры девки, дуры… Ты ж разбиться могла!
— Ну и пусть, — прошептала она. — Какая разница?
— Есть разница, — уверенно сказала проводница. — Он останется. А ты умрешь. Разве не обидно?
— Я все равно без него не могу дышать. А дышу я, только когда он рядом. То есть два часа за полгода. Я задыхаюсь без него, понимаете?
— Все ты перепутала, девочка. Ты задыхаешься не без него, а от него. Он опутал тебя сетями и душит. Как паук глупую муху. А ты раз за разом летишь в эти сети. Разве нет?
— Лечу. Лечу, как на крыльях. Это любовь.
— Да какая любовь, что ты! Это — зависимость.
— Нет!!! Он меня любит!!! Он всегда стремится провести время со мной.
— Детка… Кому ты это рассказываешь??? Два часа за маршрут? Раз в полгода? Хорошее дело! Ничего себе «стремится». Стремительный… Он тебя использует. А ты это позволяешь. Вот и вся любовь.
— Откуда вы знаете?
— Милая моя… Я ж давно на маршруте. Очень давно. Знаешь, сколько девочек билось в истерике вот на этой койке? А знаешь, что проводники не всегда успевают вовремя? Знаешь, сколько памятников было бы вдоль этого маршрута, если бы их кто-то помнил?
— Сколько? — зачарованно спросила она.
— Да буквально Кладбище Разбитых Сердец! — махнула рукой проводница. — Дуры, девки, форменные дуры! Не стоят они слезинки вашей!!! Только молодость вашу жрут, как пауки! Не успеешь оглянуться — а ты уже только в проводницы годишься…
— Как вы сказали??? В проводницы… Почему — в проводницы?
— Ну а что ж ты думаешь, я с молодости тут чай разношу? Нет… Тоже ехала в купе. Так же, как и ты, своего единственного ждала, место для него держала. Сейчас-то понимаю, что он кучеряво устроился: то при мне, то при женушке. Ему-то хорошо, а мы — в вечном ожидании. Ну, кто ж виноват, сами согласились. Оглянулась — а уж молодость-то позади, да и в душе — один пепел. Только в проводницы и осталось. Молодых дурех спасать…