— Но что же мне делать? — спросила она, всхлипнув в последний раз.

— Распахнуть ворота настежь. Засыпать ров. И ждать. Рано или поздно придет человек, с которым тебе захочется сложить Костер Любви.

— Такой, как ты? — с надеждой спросила она.

— Лучше. Гораздо лучше! — убедительно пообещал он. И она знала, что так оно и будет, — Лекарь никогда ее не обманывал.

На следующий день она нашла старые рукавицы, взяла лопату и начала закидывать землей ров. Работа предстояла большая, и она была рада, когда ее дочка принесла свои детские лопатку и ведерочко и присоединилась к ней. Ворота были распахнуты настежь — так, как велел Лекарь, и в них заглядывало юное весеннее солнышко.

Когда ров исчез под слоем земли, Хозяйка увидела, что он похож на шрам. Тогда она принесла семена, и вместе с дочкой они стали превращать бывший ров в кольцевую клумбу вокруг их дома. Одновременно она наняла рабочих, чтобы те растащили по бревнышку ее частокол — раньше он защищал ее от Мира, теперь он мешал ей видеть Мир.

Однажды вечером, в середине июля, Хозяйка, закончив дневные дела, баловалась с дочкой — они брызгались из поливального шланга, визжали, носились друг за другом, но осторожно, чтобы не повредить новую клумбу — на ней уже вовсю пестрели цветы.

В это время к дому подошел Путник. Девчонки, увлеченные своей игрой, не сразу его заметили. Путник постоял, подивился, заулыбался, а потом поставил котомку наземь и спросил:

— Третий не лишний?

— Ура! Нашего полку прибыло! — завопили девчонки и тут же направили на него шланг. Он взревел и погнался за ними, а они брызнули в разные стороны, оставив его с носом. Так они играли до самого вечера, и все были промокшие, радостные и очень счастливые.

А когда солнышко пошло на закат, они развели небольшой костер, чтобы просушить мокрую одежду.

— Какое от него приятное тепло, — удивился Путник. — Девчонки! А вы можете предоставить кров и пишу одинокому Путнику?

— Можем! — хором сказали мать и дочь и засмеялись. И Путник к ним присоединился, с удовольствием глядя на их веселые, разрумянившиеся мордашки.

И все трое уже чувствовали, что между ними разгорается, весело потрескивая, ровное пламя, которое может вскоре превратиться в самый настоящий Костер Любви. Как и было обещано. Ведь Лекарь ни когда ее не обманывал.

Когда Лекарь замолчал, Лика не сразу заговорила.

— Значит, вот почему от любви даже умирают… Оказывается, это пожар страстей выжигает душу!

— Истинно так, — подтвердил Лекарь. — Люди часто путают Любовь и Жажду Любви. Им кажется, что тихое, спокойное горение — это и не Любовь вовсе. И они позволяют разгореться в душе бушующему пламени, от которого нет спасения и нет покоя.

— Я поняла, — тихо сказала Лика.

— А что ты поняла?

♦ Нельзя давать пламени страстей завладеть душой.

♦ Ненависть — это выжженная Любовь.

♦ Если хочешь избавиться от опаляющих воспоминаний — надо много раз написать их на бумаге и сжечь.

♦ Не стоит, если один раз обожглась, выстраивать неприступные стены.

♦ Не надо путать любовь и благодарность.

♦ А самое главное — все, что мы не выпустили, оставили тлеть в себе, мы передаем нашим детям.

— Ты умница, — одобрил Лекарь. — Следуй этим правилам, и тебе не придется зализывать раны. Их просто не будет!

— Спасибо, — сказала Лика. — Я запомню. Это выжженное поле… Никогда ничего страшнее не видела!

— Бывает и пострашнее, — ответил Лекарь. — Плохо, если ты нанес вред собственной душе. Но куда хуже, если исковеркал душу любимого.

— Как??? — удивилась Лика. — Причинить вред любимому? Но как это может быть?

— Когда ты слишком хочешь любимому добра. Когда ты лучше знаешь, что для него хорошо, а что плохо. Когда ты стремишься во что бы то ни стало изменить его. Для его же блага…

— Я ничего не понимаю, — растерянно сказала Лика. — Разве хотеть добра — это плохо?

— Иногда это даже смертельно. К сожалению, — ответил Лекарь. — Я расскажу тебе одну историю. Думаю, она поможет тебе понять…

Сказка восьмая
КЛИНИКА «ИДЕАЛ»

орреспондент шел по просторному белому коридору в сопровождении ангелоподобной девушки из пресс-центра, в белом халате и белом колпачке. И коридор, и девушка сияли стерильным белым светом.

— Меня зовут Анжелика, я буду вашим сопровождающим. Вы можете задавать мне любые вопросы, в рамках разумного, конечно, — говорила девушка, поправляя форменный белый колпачок с эмблемой «Идеал» на золотистых волосах. Колпачок ей очень шел, и надпись «Идеал» — тоже.

— Понял. Спасибо. Буду задавать. А что значит «в рамках разумного»?

— Нашу клинику не случайно решено было расположить здесь, в горах, в уединенном месте, — рассказывала девушка. — Вы сами понимаете, что наши клиенты предпочитают сохранение инкогнито и не нуждаются в любопытных носах.

— А почему ваша клиника называется «Идеал»?

— Здесь приводят людей в божеский вид. После разных катастроф.

— То есть у вас тут не обычная пластическая хирургия?

— Нет, далеко не обычная. Ради того, чтобы просто увеличить грудь или поправить нос, не стоит забираться так высоко, поверьте.

— А на сколько пациентов рассчитана клиника?

— Извините, это закрытая информация. У нас здесь много закрытой информации.

— Но как же реклама?

— Мы не нуждаемся в дополнительной рекламе. Нас и так хорошо знают. Все, кому нужно попасть, к нам попадают.

— Вот как… А вот скажите…

Внезапно на стенах коридора замигали лампы, раздался звук зуммера, где-то захлопали двери.

— Прощу прошения, давайте посторонимся. Похоже, срочная операция.

По коридору загрохотала каталка, на которой лежало нечто бесформенное, вокруг суетились сотрудники, делая что-то прямо на ходу.

— Готовьте большую операционную! — говорил в телефон один.

— Доктор, мы его теряем! — обеспокоенно сообщал другой.

В конце коридора распахнулись двери. Каталка промчалась мимо корреспондента, то, что он успел увидеть, неприятно поразило его. Там, под простыней, ворочалась и корчилась какая-то невнятная масса, и было видно, что ей больно.