Норимов сидел за столом, пытаясь сообразить, каких еще бед следует ждать дальше, когда услышал звук подъезжающих машин. Он налил себе третью порцию. Он заканчивал уже четвертую, когда дверь распахнулась, и вошел Анискович. Держался он самоуверенно и угрожающе, хотя его щека от носа до уха и от глазницы до челюстной кости была покрыта перекрестием пластырей, закрывающим свежую рану.
– Он убил сегодня пятерых моих людей, – прошипел Анискович. – Говори, где он!
– И оставил вам на память отличный шрам, – сказал Норимов, указывая на пластыри.
Анискович на секунду остолбенел, затем смахнул со стола бутылку, стаканы и стопку бумаг.
– ГДЕ ОН?!
Норимов отъехал с креслом назад, нагнулся, подобрал с пола бутылку и два треснувших стакана, водрузил все это обратно на стол и облизал виски с пальцев.
– Откуда мне знать, черт возьми? – сказал он, потянувшись за бутылкой. – Это вы – СВР, а не я.
– Если бы я мог хоть на минуту подумать, что это вы предупредили его о том, что мы там будем…
– Не будьте идиотом, – покачал головой Норимов. – И не держите за идиота меня. Это вы все затеяли, притащив людей на стоянку. Я предупреждал вас, что он их обнаружит.
Анискович огляделся, словно пытаясь найти подходящий ответ, потом сел против Норимова и положил руки в перчатках на стол, растопырив пальцы.
– Да, да, вы говорили.
Он выдавил кривую улыбку, но тут же схватился за щеку. Норимов ничем не выдал своего торжества.
– Что, улыбаться больно?
Анискович насупился.
– Видно, нужно было прислушаться к вашему совету. Вы не так сильно сдали, как кажется.
Норимов не отреагировал на это замечание. Он взялся за бутылку.
– Налить?
Анискович немного подумал и, наконец, сказал:
– Спасибо.
Норимов достал новый стакан и налил Анисковичу виски. Тот отхлебнул и сказал:
– Улететь он не пытался.
– Неужели вы думали, что он попытается?
Анискович ничего не ответил. Норимов ухмыльнулся.
– Улететь из страны первым же самолетом – это первое, чего вы бы ожидали. Именно поэтому он никогда бы этого не сделал. Он очень профессионален, неужели вы этого до сих пор еще не поняли?
Анискович нахмурился:
– Так где же он?
Норимов покачал головой.
– Вы настырны, если не сказать больше. С чего вы взяли, что он мог сказать мне, где прячется или что намерен делать? Он никогда такого не делал.
– Но вы сказали бы мне, если бы знали?
– За достаточно хорошую плату.
Анискович сделал знак своему парню, стоявшему в дверях.
Тот подошел к столу, положил перед Норимовым кейс и открыл его. Кейс был полон долларов.
– Я не был уверен, что вы и впрямь заплатите, – сказал Норимов, разглядывая деньги. – Когда вы появились, я подумал, что вы пришли убить меня.
Анискович улыбнулся, насколько позволяла его рана.
– Если бы я узнал, что вы как-то обманули меня, я бы без колебаний приказал сделать это, – сказал он ровным голосом. – Но я всегда держу слово. У нас был уговор, и я честно соблюдаю его.
Норимов поднес стакан к губам.
– Не знал, что у вас есть честь.
– Тогда давайте назовем это профессиональной этикой. Итог будет тем же самым.
Он выдержал небольшую паузу, слегка коснувшись пальцами раны.
– Мог он догадываться, что вы работаете на нас?
– Ни в коем случае.
– Тогда, может быть, он снова попытается связаться с вами?
– Сомневаюсь, – сказал Норимов. – Но я так думал и в прошлый раз. Так откуда мне знать?
Анискович склонил голову набок:
– И вас не затруднит дать нам знать, если он все-таки обратится к вам, хоть он и был вашим другом?
Норимов немного подумал.
– Он и сейчас остается моим другом. Но бизнес есть бизнес, и он должен понимать это.
– Я бы никогда не предал друга.
– Тогда вы немногого достигли бы в выбранной вами профессии.
Анискович вынул из кармана скопированную флешку и разглядывал ее.
– Намекнул он вам хоть немного на то, что за информация на ней?
Норимов покачал головой.
– Он сам понятия не имел об этом. Именно потому ему и нужна была моя помощь. Но вы-то расшифровали ее?
Анискович поднялся.
– Конечно.
Он направился было к двери, но остановился.
– Так вы уверены, что не имеете представления, где он может быть?
Норимов, считавший деньги, не поднял взгляда.
– Его уже нет в стране, можете не сомневаться.
Восточнее Кохтла-Ярве, Эстония
Понедельник
16:45 СЕТ
На автозаправочной станции было большое кафе с баром, а перед ним площадка с неровным асфальтом, служившая местом стоянки. Под разрушающимся навесом с краю стоянки расположился ряд заправочных стоек. Шел снег, и дворники усердно расчищали ветровое стекло перед сидящим в кабине своего грузовика Юковым. Подвеска машины была повреждена, и Юкова трясло на сиденье, пока он маневрировал по стоянке на своей громоздкой машине. Шины месили коричневую слякоть.
Юков подавил зевок и поставил машину на ручной тормоз. Он долго ехал из России, и ему позарез нужно было отлить и съесть что-нибудь горячее. Он мог позволить себе и глоток-другой спиртного. А может быть, и недолгий сон, если у него будет время для этого.
Он сильно задержался на границе, из-за чего почти на час отстал от графика. Он понятия не имел, в чем дело, но пограничники проверяли все машины, едущие из России. И они даже не потрудились объяснить ему, по какой причине.
Поспать ему, пожалуй, не придется. Через несколько часов он должен быть в Таллинне, и если он проспит и опоздает, ему влетит. Он вытянул с сиденья пальто, надел его, схватил также шерстяную шапку и натянул ее на уши, а потом надел рукавицы. В кабине было очень тепло, но на улице должен был быть сильный мороз. Кохтла-Ярве находится не северном побережье Эстонии, и ветер с Балтийского моря мог быть убийственным даже в лучшие времена. А в этот вечер погода была далеко не лучшей.
Когда Юков открыл дверцу кабины, его пробрала дрожь. От морозного ветра лицо сразу покраснело. Он запер машину так быстро, как только сумел, и поспешил через стоянку к зданию станции.
Проверять машину перед уходом у него не было поводов, но даже если бы они и были, он вряд ли заметил бы вертикальный разрез в брезенте с левой стороны. Разрез длиной около метра был заклеен изнутри скотчем.