С ноября 1943 года в некоторые из 20 спецлагерей НКВД стали поступать бывшие старосты, полицейские, каратели. Они как наиболее социально-опасный элемент содержались отдельно от другого «спецконтингента». Всего к марту 1944 года их поступило 9002 человека. До конца войны органы СМЕРШ изобличили десятки тысяч подобных преступников, которые понесли суровое, но справедливое наказание.
Наряду с фашистскими пособниками в спецлагеря продолжали поступать плененные неприятельские солдаты и офицеры, а также бывшие военнослужащие Красной армии, освобожденные из немецкого плена. По официальным данным количество бывших военнопленных в 1943 году составило 127 628 человек, а в 1944 году – 12 885 человек. Органами СМЕРШ было проверено и передано в войска 72 760 военнослужащих.
С выходом Красной армии на государственную границу и переносом во второй половине 1944 года боевых действий на территорию стран Восточной Европы СМЕРШем в целях пресечения террористических актов и диверсий в тылу наступавших советских войск была проведена широкомасштабная операция. В ходе ее были интернированы и помещены в лагеря 208 239 человек, «способных носить оружие», и 61 573 функционера низовых фашистских партийных и административных органов.
Кроме того, органы СМЕРШ начали осуществлять проверку советских граждан, насильственно угнанных на работу в фашистскую Германию. При этом «смершевцам» неоднократно приходилось предотвращать самосуды, которые, случалось, устраивали бывшие «рабы» над своими прежними хозяевами. Так, в январе 1945 года в районе города Крейцбург русские девушки, угнанные фашистами из Смоленской области, избили некоего герра Попельбаума и его жену. И только оперативное вмешательство сотрудника СМЕРШа 5-й гвардейской армии по фамилии Сухопарый спасло их от неминуемой смерти.
Заметим также, что проверка СМЕРШем, прежде всего, советских граждан призывного возраста проходила прямо на месте, минуя спецлагеря НКВД. Тех, кто прошел проверку, направляли в запасные части, откуда после прохождения боевой подготовки по семидневной программе отправляли на фронт. В дополнение к вышесказанному можно привести выдержки из донесения начальника политуправления 1-го Украинского фронта начальнику Главного политического управления Красной армии о политико-воспитательной работе с новым пополнением от 7 апреля 1945 года:
«На 20 марта было направлено в части более 40 тыс. человек… В боях с немецкими захватчиками подавляющее большинство бойцов нового пополнения ведут себя стойко, мужественно, отважно. Нередко молодые воины идут на самопожертвование во имя советской Родины. Стрелковый батальон… состоящий на 80 процентов из нового пополнения, неоднократно сражался в сложной боевой обстановке. Ему приходилось отбивать контратаки численно превосходящего противника… Испытав на себе все ужасы немецкой неволи, фашистского плена, бойцы пополнения сильно ненавидят немецких оккупантов и выражают нетерпение с оружием в руках скорее отомстить им на поле боя».
После разгрома фашистской Германии и капитуляции вермахта необходимо было организовать прием и проверку освобожденных союзными войсками на территории Западной Германии советских военнопленных и интернированных граждан, которых насчитывалось более 1,5 млн человек. В тыловых районах для их размещения было создано около 100 лагерей.
Всего за годы войны через «сито» проверок особых отделов и подразделений ГУКР СМЕРШ прошло около 5 млн 416 тыс. человек, из них 1 млн 836 тыс. человек военнопленных и около 3 млн 582 тыс. гражданских лиц. В Красную Армию и запасные части было передано около 1 млн 230 тыс. бывших военнопленных. Около 600 тыс. изобличенных военных преступников и фашистских пособников было отправлено в спецлагеря НКВД. Кстати, в период боевых действий в Маньчжурии осенью 1945 года сотрудниками ОКР СМЕРШ 6-й танковой армии Забайкальского фронта были арестованы руководитель Всероссийской фашистской партии К. В. Родзаевский и белогвардейский атаман Г. М. Семенов. Интересно, что Родзаевский, скрываясь какое-то время в Шанхае, отправил оттуда письмо Сталину. В нем он выражал сожаление о допущенных им ошибках и заявлял о готовности «посвятить оставшиеся дни служению родине, партии и ее вождю в Советском Союзе». Более того, оказавшись на Лубянке, «фюрер» принялся утверждать, что на скользкую, кривую дорожку антисоветской деятельности его заставил встать атаман Семенов, «этот жуткий тип, старый пьяница и сластун», а на самом деле он, Родзаевский, в душе всегда большевиком…
В 1941–1945 годах, выполняя свой воинский долг, гибли тысячи сотрудников военной контрразведки. На фронтах Северо-Западного направления пали смертью храбрых свыше 1200 человек. Под Киевом в июле 1941 погибли начальник особого отдела Юго-Западного фронта, бывший начальник 3-го управления НКО СССР А. Н. Михеев и его заместитель Н. А. Якунчиков. Более половины личного состава особых отделов 10-го стрелкового корпуса пали в боях за Таллин летом 1941 года. Большие потери понесли флотские чекисты, среди погибших заместитель начальника ОКР СМЕРШ Балтийского флота полковник Л. З. Шатуновский, заместитель начальника ОКР Ленинградской военно-морской базы Н. Г. Бычков. Четверым армейским чекистам: лейтенантам Г. M. Кравцову, В. Г. Чеботареву, М. П. Крыгину и старшему лейтенанту П. М. Жидкову посмертно были присвоены звания Героев Советского Союза.
Органы военной контрразведки и их руководители, в числе которых следует назвать начальников Особых отделов – УКР СМЕРШ фронтов генералов И. Я. Бабича, М. И. Белкина, А. А. Вадиса, Н. И. Железникова, П. И. Ивашутина, Н. Н. Селивановского, Н. Г. Ханникова и других, внесли неоценимый вклад в обеспечение успешных операций Красной армии против Германии и ее союзников. Как справедливо отметил исследователь Валентин Кодачигов, «в судьбоносный для государства момент аппарат военной контрразведки, выполнявшей в значительной мере репрессивные функции, был перестроен в эффективную спецслужбу. Она была сориентирована на осуществление не только традиционных контрразведывательных, но и разведывательных и подрывных мероприятий, четко координировала свою деятельность с армейским командованием. Хотя, конечно, оглядываясь назад, можно сказать, что модель СМЕРШа следовало бы внедрить еще в 1941 году».
В военные годы в рядах контрразведки служили достойные люди. Недавно отечественный исследователь С. П. Кононов обнаружил в архивах ФСБ Архангельской области уникальные документы, свидетельствующие, что с апреля 1943 года по октябрь 1945 года в отделе СМЕРШ Архангельского военного округа служил Ф. А. Абрамов, позднее ставший известным российским писателем. Остановимся на этом факте подробнее и, с позволения Сергея Кононова, воспользуемся его материалами. Это необходимо сделать не только из-за неизвестной страницы в биографии писателя, но и потому, что благодаря «стараниям» псевдоисториков и псевдоветеранов у определенной части нашего общества сложилась искаженное мнение о тех, кто служил в СМЕРШе.
Зимой 1942 года Федор Абрамов после тяжелого ранения на Ленинградском фронте был эвакуирован в госпиталь города Сокол. Затем вновь военная служба: сначала в запасном стрелковом полку в Архангельске, позже – в Архангельском военно-пулеметном училище.
В училище на него обратили внимание сотрудники СМЕРШ. Образованный, с боевым опытом, старший сержант Абрамов не мог не попасть в поле зрения кадровиков органов безопасности, испытывающих дефицит в кадрах. Особо кадровиков привлекло знание Федором Алексеевичем иностранных языков. В «Анкете специального назначения работника НКВД», в графе: «Какие знаете иностранные языки», молодой кандидат на службу написал: «Читаю, пишу, говорю недостаточно свободно по-немецки. Читаю и пишу по-польски».