Виктория снова принялась жевать плюшку, затем улыбнулась ему широкой улыбкой:
– Ну, за это можешь меня не благодарить. Это потому, что я очень хорошо относилась к Еве, а к тебе больше с прохладцей.
Томас приветственно поднял чашку:
– Заверяю тебя, что эти чувства взаимны.
С этими словами он допил кофе.
Февраль 2011 года
«Сижу на Центральном вокзале и жду Петру. Она ушла в туалет. Мы опоздали на копенгагенский поезд буквально на десять минут. Теперь ожидаем скорого. На самом деле он не очень-то скорый. Идет пять часов! Но если б ты знала, как я рада! До сих пор самой не верится. Мне столько нужно тебе рассказать, хотя кое-чего ты никогда не узнаешь. Как же я раскаиваюсь, что так часто тебя обижала! Сколько всего я хотела бы изменить. Обещаю, что теперь все будет хорошо. Как я жалею, что потеряла твой номер, я так старалась вспомнить его, но он изгладился из моей памяти, выпал из нее так же, как многое другое. Надеюсь, что ты по-прежнему живешь там же, на Бурмейстергаде. Представляешь себе, я мечтаю снова повидать эту халупу! Мы с тобой вдвоем куда-нибудь переедем оттуда. Я теперь при деньгах. У нас с Петрой все получилось по плану. Видела бы ты нас с ней, мама, когда мы выскочили из солярия и удрали от Аркана. Блонди валялась на полу вся в крови, клиенты оцепенели от испуга, мы были как те две девушки, помнишь, из фильма, который мы с тобой как-то видели, когда они убежали от оравы полицейских и проехали потом над пропастью. Ну, ты знаешь, про какой фильм я говорю…
Мы спланировали, как совершить эту кражу, до мельчайших деталей. Ни словом не проговорились другим девушкам, даже Лулу ничего не знала. Для нее так будет лучше: по крайней мере, ни за что не придется отвечать. Ей и без того досталось много побоев. Так вот. В десять часов нас, как всегда, отвезли в „Гавайи“. Все вещи мы уложили в мою сумку, чтобы никто ничего не заподозрил. На всякий случай, если Михаил или шофер вдруг спросят, мы заранее договорились сказать, будто собираемся постирать свои шмотки в солярии. Но никто ничего не спросил. То ли никому не было дела, то ли они все набитые дураки. Я, скорее, считаю верным последнее. Мы знали, что после полудня притащится со своим пуделем Аркан, чтобы забрать недельную выручку, и сложит все наши денежки в свой портфель. После утреннего наплыва быков, когда Лулу была занята своим пятым клиентом, мы с Петрой начали действовать. Блондинка по имени Тея, которая встречает быков в приемной, вытаращила от удивления глаза, когда мы появились перед нею полностью одетые. Она спросила, куда это мы собрались. Сказала, что клиенты ждут. Мы и сами это видели, в приемной их было полно, собралась целая очередь. Мы сказали ей: „Заткнись!“ – и пошли в самый дальний солярий. Аркан, а может быть, Тея вывесили на двери объявление, что этот солярий сломался. Единственная причина, почему эта пакость не работала, была в том, что все лампочки сверху были нарочно выдраны для того, чтобы на их месте сделать тайник. Когда мы убрали заднюю плитку, то очень удивились. Мы даже не ожидали, что в солярии окажется десять конвертов!! Кроме нашей выручки, там была выручка нескольких соляриев, расположенных по соседству. Я хотела уйти не задерживаясь, но Петра начала пересчитывать деньги. Она успела проверить содержимое шести конвертов, и только тут ворвалась Блонди с ножом в руке. Там было больше ста тысяч!!!!! Блонди налетела как бешеная и стала вырывать у Петры конверты. Она кричала, что нам же будет хуже, когда Аркан про это узнает. Петра стукнула ее головой в лоб. Никогда раньше не видела, чтобы женщина пользовалась таким приемом. Но Петра, судя по всему, хорошо им владела, потому что Блонди так и брякнулась на пол со сломанным носом и обливаясь кровью. Задерживаться дольше не было смысла, и мы слиняли. Быки только проводили нас глазами, ни один не решился ничего сделать, хотя Блонди валялась на полу и звала на помощь. Сто сорок одна тысяча шведских крон!!! Содержимое последних конвертов мы пересчитали, сидя в такси, по дороге к Центральному вокзалу. Теперь у нас остается сто сорок тысяч. Таксисту, который был в тюрбане и забавно коверкал язык, мы заплатили тысячу, чтобы он молчал… Он оказался клевым парнем».
Маша подняла голову от записной книжки и обвела взглядом столики, за которыми теснились обремененные сумками и чемоданами, наскоро завтракающие пассажиры. Сама она уже подкрепилась двумя порциями картошки фри и большим стаканчиком молочно-клубничного коктейля. Посмотрев на наручные часы, она встревожилась, отчего так долго пропадает Петра. В ресторане туалет был закрыт, и Петра ушла искать другой в зале ожидания. Засунув записную книжку в спортивную сумку, Маша с беспокойством поглядывала на дверь. С тех пор как удалилась Петра, прошло уже полчаса. Маша решила, что лучше всего переждать в «Макдоналдсе». Здесь можно было скрыться, смешавшись с толпой посетителей, тогда как, шатаясь по вокзалу, легко было попасться на глаза кому-нибудь, кто бы их узнал. Она опасалась не только Михаила и Аркана. Если бы какой-нибудь дотошный полицейский вздумал проверить у них документы, их обеих могли задержать. И уж тут бы они непременно лишились всех денег. Она взглянула на два конверта, которые оставались у нее в сумке. Остальные восемь забрала Петра и теперь где-то шаталась, имея при себе сотню тысяч крон. Эта мысль заставила Машу встать и направиться к выходу.
Выйдя под готические своды зала прибытия и очутившись в толпе снующих туда и сюда пассажиров, Маша стала высматривать указатель туалетов. Они были прямо перед ней. Она уже собралась туда пойти, как вдруг увидела направляющихся в ее сторону полицейских. Один разговаривал по переговорному устройству, другой кого-то высматривал. Маша повернулась к ним спиной и притворилась, что ищет что-то в кармане. Сердце у нее так и заколотилось. Когда полицейские поравнялись с Машей, из переговорного устройства вырвался страшный треск, напугав Машу. Полицейские проследовали мимо и вошли в дверь «Макдоналдса».
– Ау, беби! – раздался у Маши за спиной возбужденный голос.
Маша обернулась и увидела перед собой Петру. Неожиданно Петра влепила ей сочный поцелуй в губы. Маша поспешно отодвинулась:
– Что это ты вдруг так завелась?
Тут Маша заметила сузившиеся зрачки Петры и блаженную улыбку:
– Ты под кайфом?
Петра улыбнулась ей как ни в чем не бывало и засмеялась.
– Ты же утром сказала, что у тебя ничего не осталось.
– Так и было.
Маша понизила голос:
– Ты что? Ходила покупать?
– Мне надо было в туалет, а заодно я заскочила к Сайласу.
– Кто это – Сайлас?
– Да ты его хорошо знаешь. Веселый такой, с заячьей губой.
Маша помотала головой:
– Не знаю такого. Что ты ему рассказала? Ты говорила ему, куда мы собираемся ехать?
Петра стала перед ней руки в боки:
– Ну и что! Конечно, рассказала, что мы только что обнесли Аркана на сто сорок тысяч и что мы едем в Данию поездом. А ты как думала?