Эстер прислонилась к стене и стала ждать. Только через тридцать пять минут появился кто-то из ассистентов. Он нес бинты, не глядя по сторонам. Медик казался усталым, и Лэттерли подумала, что он, скорее всего, даже не заметил ее. Но даже если она и ошиблась, едва ли этот человек сумеет потом описать ее внешность.
С противоположной стороны показалась одна из сиделок. Не уделив Эстер особого внимания, она тем не менее поприветствовала ее коротким ругательством. Усталую, голодную женщину ждали одинаковые бесконечные дни и столь же похожие ночи, и девушка просто не смогла ответить ей крепким словцом.
Прошло еще четверть часа. Мисс Лэттерли никого больше не увидела и уже собиралась уходить. Она узнала все, что хотела. Может быть, Монк уже и сам знал это, но тогда он должен был воспользоваться другим источником. Девушка все поняла: убийца мог, почти ничем не рискуя, задушить в коридоре Пруденс, а потом затолкать труп в желоб, не опасаясь попасться на глаза какого-нибудь свидетеля, способного выступить в суде.
Эстер направилась к лестнице и едва не врезалась в массивную фигуру Доры Парсонс, замершую, скрестив на груди руки.
– Ох! – резко вырвалось у девушки, и страх внезапным холодком пробежал у нее по спине.
Дора ухватила ее за запястье, словно клещами. Сопротивляться было бесполезно.
– И шо ж это ты делаешь здеся, мисс, в тени около желоба? – хриплым негромким шепотком произнесла широкоплечая сиделка.
Мисс Лэттерли онемела. Вполне естественно было бы пуститься в отрицания, но яркие странные глаза Парсонс внимательно следили за ней. И в ней не было даже крохи доверчивости: она смотрела на пойманную сестру с жуткой проницательностью.
– Я… – начала было Эстер и осеклась.
Ее страх уже превратился в панику. Поблизости никого не было. Буквально в двух футах от них начиналась глубокая лестница. Одно быстрое движение этого огромного тела – и ей предстоит пролететь двадцать или тридцать футов до каменного пола прачечной. Неужели так встретила свою судьбу Пруденс? Несколько мгновений удушающего ужаса, а потом смерть? Неужели ответ настолько прост – могучая и уродливая сиделка, ненавидящая женщин, угрожающих ее существованию новыми идеями и стандартами?!
– Ну шо? – вопросила Дора. – Шо? Язык ко глотке присох? А может, поглупела на месте? – Она встряхнула свою добычу, как крысу. – А ну говори, шо ты делала? Зачем торчала здеся?
Убедительной лжи у Лэттерли не было. А правда могла погубить ее.
Эстер хотела закричать, но тогда сильная противница могла мгновенно убить ее.
– Я… – Горло медсестры настолько пересохло, что ей сначала пришлось глотнуть, прежде чем проговорить. – Я хотела понять, пуст ли коридор в это время суток. И кто здесь ходит…
Она снова сглотнула. Огромные лапищи Доры крепко стискивали ее руки. Завтра на них окажутся синяки. Если это завтра наступит…
Парсонс придвинулась ближе, так что Лэттерли увидела крупные поры на ее лице и редкие черные ресницы.
– Куды?! Раз я в школу не ходила, это еще не значит, шо я дура! – тихо прошипела Дора. – Ну и кого же ты видела? И зачем тебе это? Тебя ведь здеся не было, когда с этой девкой разделались. Тебе-то шо? Я хочу знать. – Она оглядела сестру снизу доверху. – Ты у нас, шо, любопытная телка? А может, у тебя есть на это причина?
Эстер решила, что простое любопытство не может послужить извинением в глазах этой женщины. Какой-нибудь личный повод встретит у нее больше внимания.
– Есть у меня причина, – выдохнула она.
– Ага! И какая же?
Они были теперь лишь в каком-то футе от перил и лестничного проема. Быстрый разворот этих огромных плеч – и с Лэттерли будет покончено.
Ну, чему же поверит Дора? В чем причина ее ненависти? Правда в этот миг была неуместной.
– Я… я хотела понять, я… я хотела убедиться в том, что полиция обвиняет доктора Бека не просто потому, что он иностранец! – выдохнула девушка.
– Зачем? – Глаза Парсонс сузились. – И шо тебе в том, если оно и так? – потребовала она. – Ты ж у нас новенькая. На кой он тебе сдался?
– Мы были знакомы прежде. – Эстер чуть успокоилась и сумела солгать достаточно убедительно – так ей во всяком случае казалась.
– Знакомы, говоришь? И где же? В госпитале, шо ли, на войне? Врешь – он тогда здесь был.
– Я знаю это! – отрезала Лэттерли. – Война длилась всего два года…
– Повезло ему, значит, так, шо ли? – Хватка Доры чуть ослабела. – Только тебе в этом шо? Он ведь женат… На холодной такой бабе, пятак у ней шо у той селедки, и плоская она как доска… Ну, это твоя беда, а не моя. Но скажу тебе, шо среди благородных ты не первая, кто ищет развлечений по другую сторону одеяла. – Она прищурилась, внимательно глядя на Эстер с новым выражением на лице, уже не столь неприязненным. – Только смотри, в следующий раз будь осторожней, а то в беду попадешь. – Она еще больше ослабила хватку. – И шо ж ты выяснила?
Мисс Лэттерли глубоко вздохнула.
– Оказывается, сюда почти никто не заходит, а проходящие не смотрят по сторонам и не узнают стоящего, даже если заметят. Здесь вполне можно убить кого-нибудь и затолкать в желоб.
Парсонс внезапно обнажила редкие почерневшие зубы в жуткой ухмылке.
– Правильно гришь! Так шо последи за собой, мисс! Или прикончишь жисть в этом же самом месте. – Она выпустила руки Эстер, чуть оттолкнула их и, развернувшись, направилась прочь от желоба.
Колени Эстер настолько ослабели, что ноги просто подогнулись под ней, и она сползла вдоль стены на пол, ощутив холодную прочность его камней. Со стороны, наверное, она казалась смешной. Впрочем, здесь каждый, кто ее увидит, без всяких раздумий решит, что она просто пьяна. Эстер просидела некоторое время на полу и только потом поднялась на ноги и, держась за стены, побрела по коридору нетвердой походкой.
Монк, к которому она после этого зашла в гости и рассказала об этом приключении, сразу же взорвался. Лицо его побелело от гнева, а глаза сузились.
– Боже, как же вы глупы! – выпалил он глухим жестким голосом. – Самонадеянная идиотка с мозгами овцы! Калландра мне говорила, что вы устали, но забыла известить о том, что вы еще и расстались с последними крохами разума! – Он обжег Эстер взглядом. – Не буду даже спрашивать, зачем вы это сделали. Для меня вполне очевидно, что вы ни о чем не думали! Что же, мне ходить следом за вами… приглядывать словно за младенцем?
Его гостья перенесла в этот день глубочайший испуг, но теперь ощущала себя в достаточной безопасности и могла позволить себе рассердиться.
– Со мной ничего не случилось, – проговорила она холодно. – К тому же это вы сами заслали меня в этот госпиталь.
– При чем тут я, это Калландра просила! – перебил ее Уильям, пренебрежительно скривив рот.
– Как угодно, – заметила девушка все так же неторопливо, отвечая ему жесткой улыбкой, вполне под стать его собственной. – Калландра попросила меня помочь вам потому, что женщина может узнать там такое, что останется скрытым от мужчины.