Этот убийца вытащил меч и трижды пытался отрубить Цецилии голову. Но мучителю это не удалось. Ему не удалось отделить голову от тела. Закон воспрещал наносить четвертый удар жертве, и он, колеблясь, спрятал меч. Он не осмеливался преступить закон.
И он оставил ее в ванной, полумертвую, с изувеченной шеей, а сам ушел. Тогда в дом Цецилии стали стекаться христиане. Они принесли простыни и полотенца, чтобы остановить кровотечение. Она три дня терпела эти муки, одновременно беседуя с друзьями и проповедуя.
Она завещала им свое земное имущество и благословила их. Она вверила их самому Папе Урбану, а ему сказала такие слова:
«Я вымолила это у Бога Всемогущего. Я попросила Его дать мне три дня, чтобы я успела вверить души этих людей твоему попечению. А тебя я прошу превратить мой дом в церковь». – Сказав это, Цецилия скончалась.
Под покровом темноты Папа Урбан унес ее тело к катакомбам и там ночью захоронил рядом с другими святыми. Затем он освятил ее дом, окрестив его церковью Святой Цецилии. Она стоит по сей день – святыня во имя Христа и самой святой мученицы.
Здесь заканчивается рассказ Второй Монахини
Пролог к рассказу Слуги каноника
– Не проехали мы и пяти миль после того, как прослушали житие святой Цецилии, как достигли деревушки Блин, что в нескольких милях от Кентербери. Когда мы въезжали в лес, нас нагнал человек в черном, с белым стихарем, выглядывавшим из-под одежды. Конь его, серый в яблоках, был весь в мыле – видно, наездник гнал его что было мочи несколько миль кряду. Бедняга конь едва передвигал ноги, с шеи градом лил пот, а на боках белела пена. Седок при этом ехал налегке – с одной только сумкой с двумя карманами, притороченной к седлу. Весна-то была теплая. Я стал гадать – что за человек этот всадник в черном, но потом заметил, что к плащу у него пришит капюшон. Я сразу понял, что он – церковный каноник. За спиной у него висела на шнурке шляпа, а под капюшон он положил лист лопуха – чтобы голова не перегревалась, чтобы пот не заливал ему лицо. Заметно было, что скакал он быстро и яростно. Удивительно, сколько из него вышло пота; похоже, жидкости в нем было как в перегонном кубе.
Подъехав к нам поближе, он громко прокричал:
– Спаси вас всех Бог! Я так старался вас догнать! Я скакал во весь опор, чтобы к вам присоединиться. Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?
Теперь нас нагнал и его слуга.
– Благородные пилигримы, – обратился он к нам, – я еще утром заметил, как вы выезжаете из гостиницы, и рассказал об этом хозяину. Вы, похоже, большие весельчаки! И он решил ехать вместе с вами. Он тоже не прочь повеселиться.
– Это хорошо, что ты ему рассказал, – сказал Трактирщик слуге. – Похоже, твой хозяин – умный человек. И остроумный. Готов побиться об заклад, у него в запасе есть несколько историй, которые всех нас рассмешат. Верно я говорю?
– Истории? Да, он их целую кучу знает. Он очень забавный человек – с ним не соскучишься! Он много чего еще знает. У него столько дарований! Он за такую работу взялся – никому в целом мире с ней не справиться. Разве что от него самого кто-то научится. Он хоть с виду и неказист, но познакомиться с ним очень даже выгодно. Готов поспорить на что угодно – от знакомства с ним вам только польза будет. Он очень мудрый человек. Он – один из самых славных мудрецов.
– Ну-ка, ну-ка! Так кто же он – священник или ученый? Что он за человек такой?
– Он не просто священник, сэр. Я сейчас скажу вам в нескольких словах, что за наука, которой он занимается. Всё я вам, конечно, не расскажу, хоть я и работаю у него помощником. Но кое-что о его занятиях могу поведать. Он такой хитрый умелец, что сумел бы всю землю, по которой мы едем – от самого Саутуорка до Кентербери, – превратить в серебро и золото. Да-да, я не преувеличиваю!
– Боже правый! – изумился Гарри Бейли. – Вот это диво! Но позволь: раз твой хозяин – такой мудрец и таких почестей достоин, то объясни – отчего на нем такая жалкая да потрепанная одежонка? Она вся грязная и дырявая, как решето. За нее и гроша ломаного не выручишь. Где же его достоинство? Тебя послушать – так у него денег куры не клюют. Раз он способен превратить эту дорогу в серебро да золото, то отчего же он не купит себе одежду получше да поновее? Ответь мне.
– Ох, не спрашивайте меня, сэр! Господь мне свидетель – мой хозяин никогда не разбогатеет. Но только не говорите об этом никому ни слова, бога ради. Пусть это останется между нами. Беда в том, что он слишком умен – как говорится, горе от ума. Когда тебе слишком многое дано, то можешь и не по силам задачку себе задать. В этом-то все и дело, сдается мне. Мой хозяин неправильно своими дарованиями распоряжается. А мне-то от этого как горько! Да поможет ему Бог. Что тут еще сказать?
– Ну, не горюй, – ответил Гарри. – Лучше расскажи мне еще что-нибудь об этой его таинственной работе. Раз ты все про него знаешь, должен и секреты его знать. Наверно, он не только хитер, но и проницателен. Ну же, расскажи мне все. Где вы оба живете?
– Живем мы за городскими стенами, в предместье, где полно погребов да темных закоулков. Самое место для воров да грабителей, которым приходится прятаться. Самое место для людей, которые не смеют носа показать среди бела дня. Там мы и живем.
– Скажи мне вот еще что, – попросил его Трактирщик. – Отчего у тебя лицо такого странного цвета?
– Господь попустил такое несчастье. Я так долго раздувал огонь, что, видно, близкое пламя изменило цвет моей кожи. Признаться, я не из тех, кто любит прихорашиваться перед зеркалом. Я тружусь день-деньской да пытаю удачи в алхимии. Но мы вечно ошибаемся. Силу огня, скажем, неверно рассчитываем. Никак до конца свои опыты не доведем – вечно где-то на полпути спотыкаемся. Но это еще полбеды. А вот находятся доверчивые простаки, что дают нам свои денежки – кто фунт золотой, кто десять, кто двенадцать, – и ждут, что мы удвоим им это количество. Я понимаю, может, мы и дурим их понапрасну, но сами все еще верим в свою премудрость. И продолжаем надеяться. Беда в том, что наука алхимия уж слишком трудная штука! Хотя мы ни за что не признаемся в этом нашим клиентам – нашим патронам, лучше сказать, – ничего у нас пока не выходит. Так, глядишь, мы скоро и по миру пойдем с протянутой рукой.
Пока этот молодой йомен говорил, сзади незаметно подъехал его хозяин. Он все внимательно слушал. Этот Каноник, весь в черном, был осторожен и никому не доверял. Катон писал, что человек, виновный в чем-нибудь, вечно думает, что все подозревают его в дурном. Потому-то хозяин и подъехал поближе к слуге. Ему хотелось все слышать. А потом он вмешался в разговор.
– А ну-ка закрой рот! – велел он юноше. – Ни слова больше! А иначе пожалеешь. Да как ты смеешь клеветать на меня перед этими незнакомцами да еще выбалтывать все мои секреты?
– Продолжай, приятель, – ответил Гарри Бейли. – Не обращай внимания на его угрозы.