– Как завидую я людям искусства! – восхищенно говорила я. – Всем, кто имеет дело с прекрасным. Вы занимаетесь такими удивительными вещами…
Вася опускал взор, и только непреодолимая внутренняя деликатность мешала ему в глаза сказать мне, какой вздор я несу.
Но Сеня понимал, что с точки зрения коммерции мой настрой – именно то, что нужно, поэтому всячески старался его поддержать и развить.
– Да, художники – необыкновенные люди, – разглагольствовал он. – Я бы сказал, люди не от мира сего. Но что делать? Талант – дар божий. Приходится мириться с некоторыми… странностями.
Тут Сеня быстро и многозначительно посмотрел на Василия и тот окончательно потупился. Очевидно, намек был сделан по поводу нежелательных вредных привычек необыкновенного человека, и я поспешила прийти ему на помощь.
Мне не понравилось, что Сеня с первых же слов старается дать понять Васе, что ему как бы делают большое одолжение, тогда как, собственно, только от него зависел успех всей коммерческой операции и то, сможет ли фирма получить немаленькие, как я догадывалась, деньги.
«Мазурицкий загребет кассу, а Вася, главный исполнитель, получит полтину на опохмел» – вот что думала я, когда, обращаясь к художнику, восхищенно говорила:
– Мне сказали, что я смогу посмотреть ваши работы… Это действительно можно сделать? Я была бы просто счастлива…
Похоже, стрела попала в цель.
Глазки Сени беспокойно забегали, и даже невозмутимый Игорь Владленович повернулся в своем солидном кресле. Вася загнанным зверем глянул в сторону начальства, и на лице его ясно читалось: «Разве выпустят, гады».
Но он просто не знал, с кем имеет дело. Поняв, что бдительные стражи сделают все, что только можно, чтобы не дать мне пообщаться с Васей тет-а-тет, я решила, что вылезу вон из кожи, но добьюсь этого.
– Даже не знаю… – между тем начал отвечать Сеня на вопрос, который задавали не ему. – Видите ли, творческий процесс… художники – люди увлеченные, для них ничего не существует в мире, кроме искусства, а обычному человеку… многое может показаться странным.
– О, я прекрасно это понимаю! Ничего страшного. Я готова к неожиданностям.
– Но, возможно, не к таким, – уже довольно жестко проговорил Сеня. – Мастерская Василия даже нас, людей, давно знающих его, всякий раз поражает своей крайней неопрятностью. А вы, прекрасная юная леди, привыкшая, что совершенно очевидно, к совсем другой обстановке… Я просто побоялся бы привести вас туда.
– Нет, нет, ничего не нужно бояться. Я совершенно спокойно воспринимаю любую обстановку. Мы с мужем часто посещаем мою бабушку в деревне, и там у них коровы… и даже свинарник… вы не представляете, что это такое… Даже муж с трудом переносит это. Такой запах… А я отношусь вполне адекватно, даже помогаю ухаживать. Бабушка такая старенькая…
Судя по циничному и недоверчивому взгляду, который исподволь бросил в мою сторону даже Игорь Владленович, не говоря уж о Сене, я поняла, что рассказ мой – уже перебор. То, что такая девушка, как Анжела, ездит в деревню помогать старой бабушке ухаживать за свиньями, действительно походило на сонный бред какого-нибудь ненаучного фантаста, но главного я, кажется, добилась. Ни на грош не поверив моему рассказу, Сеня, несомненно, убедился в твердости моего основного намерения. По выражению его лица мне было понятно, что до него дошло: правдами или неправдами, но я хочу побывать в Васиной мастерской, и до тех пор, пока не посмотрю его работы, на заказ с моей стороны рассчитывать не стоит.
– Даже не знаю… – озабоченно повторял Сеня, на чьей физиономии боролись самые разнообразные эмоции. – По сути, там… даже не мастерская.
– Да это не имеет значения, – успокоила я. – Мне только взглянуть на работы. Я ведь не помещение себе присматриваю. Мы можем даже прямо сейчас съездить, я как раз на машине…
– Нет, сейчас… сейчас не стоит, – возразил уже сам Вася, кинув обеспокоенный взор почему-то в сторону Семена Петровича.
– Ну хорошо… хорошо, – с шумом выдохнув, как будто только что принял самое важное в своей жизни решение, произнес тот. – Если вы так настаиваете, Анжела… хорошо. У вас будет возможность ознакомиться с работами Василия, но, скорее всего… наверное, завтра. Часам к двенадцати дня мы сможем пригласить даму, Василий?
«Да, количество пустых бутылок, похоже, зашкаливает», – думала я, ловя пронзительные взгляды, которыми, как буравчиками, впивался жестокий Сеня в беззащитного Васю.
– Да, завтра… сможем, – смущенный, ответствовал тот, по-видимому, уже предчувствуя, что разговор «за кадром» будет весьма неприятным.
Добившись того, что мне было нужно, я еще раз искренне заверила всех и вся, что, если только мне понравятся Васины работы – а учитывая рекомендации таких солидных специалистов, они просто не могут мне не понравиться, – я обязательно, непременно, не отходя от кассы закажу копию. Тем более что муж мой в восторге от картины и ждет не дождется, когда же шедевр появится у нас в спальне.
Одарив всех на прощание самой лучезарной из своих улыбок, я вылетела из галереи.
Когда я поднялась к себе в квартиру, было уже около семи часов вечера, и, не особенно надеясь на успех, я набрала номер Тамары, чтобы узнать, сможем ли мы встретиться хотя бы завтра. На удивление бодрый голос радостно ответил, что да, конечно, к девяти часам меня будут ждать.
В очередной раз придя в недоумение от неожиданной перемены, я уже не знала, что и думать.
«Что там такое происходит с ней? Откуда все эти резкие перепады? Шалун Эдик капризничает или что-то действительно серьезное? Пожалуй, завтра мне предстоит «поколоть» не только подозреваемых в преступлении, но и саму мою переменчивую заказчицу».
Вечером, укладываясь спать, я думала о том, что день разочарований закончился не так уж плохо. У всех бывают черные полосы. Однако итог сегодняшнего дня нельзя назвать плохим, и, похоже, настало время собирать камни. Завтра – день получения информации, и я буду не я, если не выжму из нее все, что только можно.
С таким решительным настроем я заснула, и уж не знаю, благодаря ли этому или чему-то еще, но следующий день оказался прямой противоположностью предыдущего.
Утром, приняв контрастный душ и выпив кофе, я предупредила Светку, что заеду в одиннадцать часов, чтобы снова перевоплотиться в Анжелу, и, бодрая и веселая, отправилась на свидание к Тамаре.
Уже наученная опытом, я знала, что настроение ее меняется каждую минуту, поэтому, надеясь на лучшее, внутренне готовила себя и к неласковой встрече тоже. С момента начала расследования прошла почти неделя, а я еще ни разу не сделала полноценного отчета перед заказчиком, и, если бы Тамаре вздумалось предъявить какие-то претензии по этому поводу, я была готова дать ответ.
Но, приехав, я обнаружила клиентку в наилучшем расположении духа, сохранившемся, по-видимому, еще со вчерашнего вечера. Никаких претензий никто мне не предъявлял. Напротив, меня приняли радостно, как старого друга, с которым давно не встречались и по которому очень соскучились.