Но ни с одной из них я так и не связал себя узами Гименея. Я бы и здесь обязательно завел роман (курорт все же), раз уж с Любаней не получился, если бы не трагические события, происходящие в отеле, и необходимость их расследовать. В общем, в любовных связях, каюсь, я не постоянен, но не считаю себя аморальным типом, потому как свободен и с кем хочу, с тем и встречаюсь. И сейчас у меня в Москве есть девушка Настя, с которой сложились отношения с месяц тому назад. Поехать вместе в Египет у нас не получилось, у нее отпуск в другое время. Вот ей-то я решил написать несколько строк, потому что обещал, ни с кем в Египте не заводить роман, и слово свое в силу определенных причин и поневоле держал.
На улице, хоть павильон и был освещен, в связи с очередной смертью отдыхающей никакого веселья не наблюдалось, не звучала музыка, не было дискотеки, не работали аниматоры, однако по аллейкам шныряли парочки, на лежаках в полутьме возле бассейна сидели компании, то тут, то там раздавался смех. Народу в «Коралл Бич» за сегодняшний день заметно прибавилось. Несмотря на трагические события, жизнь в отеле шла своим чередом.
В фойе тоже был народ, кое-кто сидел у стойки бара, потягивал вино или прохладительные напитки, среднего возраста люди сидели на диванчиках, молодежь кучковалась ближе к ресепшен, там был установлен роутер, а потому лучше ловился Wi-Fi.
Я пристроился на одном из диванчиков, написал несколько строк подруге, рассказал, как здорово здесь отдыхается, какое чудесное солнце, пляж, а главное, море. Об убийствах, разумеется, умолчал – я не из тех, кто без причины любит нагонять страх на людей. Писал я письмо минут пятнадцать, еще столько же времени потратил на то, чтобы отправить его, поскольку Wi-Fi был слабеньким и сидело в Интернете много людей, то соединение с ним все время срывалось. Наконец я «зацепился» и отправил подруге послание. О том, чтобы посидеть во Всемирной паутине, речи не было, и я, поднявшись с дивана, двинулся к выходу.
Когда проходил мимо столовой, вспомнил, что сегодня так и не ужинал. Зашел в столовку, где было уже пустынно, ели лишь четыре человека, вероятно, только что прибывшие в отель, как и мы в день приезда, не успевшие поесть, и я, пользуясь случаем, «навернул» холодной рисовой каши и выпил местного кофе.
В общем, ушло у меня на отправку письма и ужин минут пятьдесят. Подходя к своему номеру, мимоходом глянул на наручные часы – десять. «На что бы потратить оставшееся до сна время, чтобы вычислить убийцу?» – подумал я, открывая дверь.
…В последующие несколько часов мне больше не нужно было ломать голову над тем, чем заняться, потому что события стали развиваться стремительным образом и мне особо стало не до размышлений.
Едва я открыл дверь, как сразу почувствовал, что в номере кто-то есть. Нет, не чувствовалось особой напряженной тишины, как пишут в некоторых детективах, чтобы подчеркнуть особо обостренные чувства сыщика, отнюдь. Просто потянуло сквозняком, а это значило, что балконная дверь раскрыта настежь. То, что я ее закрывал, я помнил отлично. Следовательно, кто-то, сломав плохо отремонтированную Аманом защелку на двери, вошел в номер, оставив дверь открытой в качестве пути для отхода на тот случай, если я неожиданно вернусь.
Конечно, разумный человек не стал бы соваться в номер, рисковать здоровьем, а возможно, и жизнью, взял бы захлопнул дверь и вызвал полицейского Абдумалика Фаттаха Мансура, но кто знает, вдруг в номере убийца, и если я сейчас не войду, то упущу его… И я рискнул.
…На свою голову… Я проскользнул в прихожую, оставив приоткрытой дверь так, чтобы свет из коридора-галереи падал на стену, на специальное устройство, куда следует вставить пластиковую карточку, чтобы в номере заработало электричество и можно было зажечь в прихожей лампочку. Сделать это мне почти удалось – осталось только утопить в щели карточку, чтобы замкнуть контакты, – и в этот момент меня неожиданно толкнули, причем так сильно, что я отлетел к двери, захлопнул ее, а карточка, к которой были прикреплены ключи, так и не встав в гнездо, вылетела у меня из рук и ударилась в потолок, расположенный в прихожей очень низко, поскольку в нем монтировалась система кондиционирования воздуха в номере.
Звякнули ключи, упавшие куда-то на пол, а в номере наступила кромешная темнота. Кто-то, похожий на сгусток мрак, развернулся и, сметая все на своем пути, бросился к двери на балкон. Я пружинно оттолкнулся спиной от двери и кинулся следом. Догнал беглеца уже у самой двери, схватил за плечи и рванул на себя. Неизвестный резко вывернулся, и меня обдали брызги, разлетевшиеся с его волос. Черт, «водяной», что ли, ко мне в номер забрался или леший какой? Мне очень хотелось это выяснить, и я со всей силы ударил неизвестного. Однако попал не в голову, как рассчитывал, а, по-видимому, в плечо, послышался сдавленный стон, я хотел было ударить второй раз, чтобы уж наверняка вырубить, схватил одной рукой за одежду неизвестного, а другой размахнулся, но неожиданно сам ощутил острую боль в левом плече. Боль была такой сильной, что я взвыл, выпустил одежду неизвестного и схватился за плечо. Оно было мокрым и липким. «Леший» же, воспользовавшись моментом и представившейся ему свободой, кинулся к двери на балкон и выскочил в нее. Секунду спустя его силуэт исчез в ночи.
Чертыхаясь и придерживая рукой раненое плечо, я дошел до двери и приоткрыл ее. Прямоугольник света из коридора упал в прихожую, высветив валявшиеся на полу ключи и брелок-карточку. Я поднял ее, вставил в щель устройства и надавил. Электроцепь замкнулась, и я включил свет сначала в прихожей, затем в самой комнате. Черного цвета майка, надетая на мне, была порезана на плече и пропитана кровью. Она сочилась сквозь прижатую руку и капала на пол, отмечая путь, проделанный мною от того места, где меня ударили каким-то острым предметом, до двери, где я поднял ключи с брелоком-карточкой, и обратно. Черт возьми, только раны мне на курорте не хватало для полного счастья.
Я взял трубку внутреннего телефона, стоявшего на трюмо, посмотрел в лежавшем тут же справочнике номер телефона медицинского работника и позвонил. Взявший на другом конце провода трубку мужчина ни бельмеса не понимал по-русски. С трудом, но все же я сумел объяснить ему на страшной смеси русского и английского языков, что необходимо прийти в мой номер для оказания медицинской помощи.
Несколько минут спустя прибыл немолодой пухлый араб с аптечкой и осмотрел мою рану. Она оказалась несерьезной. Нож или то, чем меня ударили, к счастью, рассек лишь кожу, не повредив мышцы. Тем не менее рана оказалась длиной сантиметров пять, и медработник (уж не знаю, как он в местной эскулапской иерархии зовется – врач, фельдшер или медбрат) обработал рану, сделал обезболивающий укол, потом наложил несколько швов и перебинтовал плечо. Откланявшись, он ушел.
Я вообще-то человек непьющий. Хотя нет – малопьющий, потому что иной раз все же позволяю себе в праздники выпить бокал хорошего шампанского или рюмочку ликера, но не более, однако сейчас, чтобы заглушить боль в плече – «заморозка» оказалась слабенькой – и снять стресс, мне требовалось нечто покрепче. Я подошел к мини-холодильнику, достал из него бутылку виски, купленного вместе с бутылкой вина еще во второй день приезда в Египет в Шарм-эш-Бейе, и, отвинтив пробку, сделал прямо из горлышка пару глотков. Добавлять не стал – неизвестно, что еще меня сегодня ждет, коли преступник начал действовать против меня, а потому голова должна быть ясной, – завинтил пробку и поставил бутылку на место в холодильник.