К мятежу присоединились другие части гарнизона и милиция города. Мятежники заняли крепость и образовали «Временный областной военно-революционный совет» (или, как его еще называли, «Боевой совет»), который объявил, что принимает на себя всю полноту власти в области. Главою «Боевого совета» мятежники избрали начальника милиции города, Георгия Чеусова.
Об этом мятеже оставил записи известный Дмитрий Фурманов — бывший комиссар В.И. Чапаева. Он писал «… Можете себе представить, что значит пятитысячную массу крепости, страшно взволнованную… убедить в необходимости подчинения приказу центра… Город был оцеплен патрулями».
Компромисс в результате переговоров был достигнут, но когда батальону вновь приказали выступить в Фергану, он снова взбунтовался.18 июня Фурманов тревожно сообщил в Реввоенсовет: «Сейчас на собрании батальона определили, что он выступать не хочет из Семиречья, требует, чтобы его оставили до прихода других полков, с которыми он хочет о чем-то поговорить. Ясно, что он хочет спровоцировать, поднять бунт, убрать центровиков и остаться в Семиречье. Нас, человек восемь ответственных работников, постановлено сегодня ночью расстрелять и снова занять крепость. Сведения мы получили секретно…Немедленно выезжаем к 4-му полку, ибо дальнейшими разговорами ничего не сделаешь… Успокоение, как выяснилось теперь, было только поверхностное».
Фурманов и несколько работников штаба ночью тайно и направились в 4-й кавалерийский полк, который находился в 20 км от Верного. На следующий день полк направился в Верный, где ему не оказали никакого сопротивления. Так без единого выстрела этот мятеж был ликвидирован, его зачинщики арестованы.
При подавлении в Верном Михаил Васильевич действовал различными методами, но, прежде всего, хитростью. С восставшими были начаты переговоры, их представители вошли в состав Военного совета дивизии и областного ревкома партии. После этого в рядах восставших начался раскол.
21 июня восстание в Верном было подавлено. Михаил Васильевич докладывал В.И. Ленину: «В настоящее время мятеж в Верном можно считать ликвидированным в острой форме… Реввоенсовет фронта наметил как необходимую меру введение в Семиречье военной диктатуры с передачей всей полноты власти военному совету. В видах оздоровления области в отношении всей обстановки… Реввоенсовет фронта постановил немедленно командировать в Верный чрезвычайную сессию Ревтрибунала».
Выездная сессия революционного военного трибунала Туркестанского фронта в городе Верном рассмотрела дело о мятеже. Зачинщики были приговорены к расстрелу, а остальные участники и подозреваемые — к разным срокам заключения. М.В. Фрунзе утвердил этот приговор, и он был приведен в исполнение немедленно. Но и в дальнейшем обстановка в Верном оставалась очень напряженной. Там произошло еще несколько мятежей. Все они жестоко подавлены.
После восстания в Верном М.В. Фрунзе начал действовать в Туркестане более осмотрительно и дипломатично. По его предложению советская власть объявила амнистию и начала решительную борьбу против басмачей. Это подействовало. 31 августа 1920 года на сторону советской власти перешли отряды Махкам- ходжи и Акбар Али в составе 600 вооруженных и 2 тысяч невооруженных басмачей, 2 февраля — отряд Парпи численностью 3 тысячи человек. Вожак басмачей Иргаш был убит своими сторонниками.
Одной из последних пала Бухара. Наступление на нее М.В. Фрунзе начал 29 августа 1920 года. 2 сентября пала крепость Старая Бухара — главная резиденция эмира. Правда, сам эмир с небольшим отрядом бежал в Афганистан. По этому поводу М.В. Фрунзе писал В.И. Ленину: «Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства. Над Регистаном победно развивается красное знамя мировой революции».
Таким образом, туркестанский период боевой и другой деятельности М.В. Фрунзе успешно завершался. В Москве командующим были довольны. К тому времени главной опасностью для Советской Республики оставался Врангель, войска которого базировались главным образом $ Крыму. Его разгром был поручен войскам Южного фронта, и Михаилу Васильевичу предлагалось возглавить этот фронт. 10 сентября 1920 года он отдал прощальный приказ войскам Туркестанского фронта и убыл в Москву. Начиналась новая страница легендарной биографии.
Три года русской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть, как тяжелый крест, ниспосланный судьбою. Бог не благословил успехом войск, мною предводимых. И хотя вера в жизнеспособность армии и ее историческое призвание мною не потеряна, но внутренняя связь между вождем и армией порвана. И я не в силах более вести ее…
Из письма генерала А.И. Деникина генералу А.М. Драгомирову. Март 1920 года
К началу 1920 года, когда поддержка Западом белогвардейских сил практически прекратилась, а их основные армии понесли поражение, Советская республика получила важнейшие сырьевые, топливные, продовольственные и промышленные центры страны: горнозаводский Урал, хлебную Сибирь, Украину, богатую зерном, железом и углем, Дон, Кубань, Северный Кавказ, значительную часть Туркестана. Но практически не было нефти, было мало угля, еще худшим было состояние металлургии и некоторых других отраслей народного хозяйства. Особенно сильно пострадал железнодорожный транспорт. Только на Пермской и Московской железных дорогах было выведено из строя 285 мостов. В этих условиях, пользуясь передышкой на фронтах вооруженной борьбы и ликвидацией некоторых фронтов, советское руководство решило часть сил бросить на восстановление разрушенного хозяйства.
Делалось это по-большевистски просто — некоторые боевые армии были превращены в армии трудовые. Так, в конце 1919 года 3-я армия Восточного фронта превращается в 1-ю Революционную армию труда. 2 января 1920 года создается Украинская трудовая армия, несколько позднее для разработки и заготовки торфа в районе Петрограда на положение трудовой армии переводится 7-я армия Петроградского фронта. В марте также меняется статус 8-й армии Кавказского фронта, на которую возлагаются задачи по восстановлению грозненских нефтяных промыслов. В результате такого волюнтаристского решения на важнейшие направления народного хозяйства были брошены сотни тысяч молодых мужчин, которые за похлебку и кусок хлеба должны были целый день трудиться на производстве. Таким было когда-то только положение рабов.
В то же время необходимо признать, что результаты советского рабского труда были впечатляющими. По сравнению с 1919 годом в 1920 году добыча торфа и подмосковного угля увеличилась на 30 %, хлеба было выращено и собрано в 2 раза больше, восстановлен ряд предприятий, дорог, мостов.
Несмотря на столь большой отток сил, численность боевой части Красной армии на начало 1920 года продолжала оставаться очень значительной, причем 2/3 сил было сосредоточено в европейской части страны, на Украине и в Белоруссии. В распоряжении этих войск находилось до 90 % от всей имевшейся полевой артиллерии и бронепоездов, 80 % пулеметов, практически 100 процентов танков, бронемашин и аэропланов.
Силы белых стремительно таяли. После того как красные овладели Ростовом-на-Дону, группировка войск Деникина была расчленена на две части. Первая оборонялась на юге Украины, вторая в составе Донской и Кубанской армий вела бои на Северном Кавказе. Но название «армия» всех этих малочисленных, порядком потрепанных, плохо вооруженных и экипированных воинских отрядов было очень условное. Даже в наиболее дисциплинированных казачьих полках после массового дезертирства донцов оставалось по 60—100 шашек. К тому же казаки были сильно утомлены предыдущими боями, морально разложены различными агитаторами, поражениями, домашними проблемами, отсутствием крепкой воинской дисциплины.