Евгений Александрович Головин, (1782–1858), командир Отдельного кавказского корпуса (1837–1842), генерал от инфантерии

Была у генерала одна тайная слабость. В течение нескольких лет он находился под влиянием одной из религиозных сект. По требованию ее руководительницы он подал в отставку. Но в 1831 году вернулся на службу, был назначен командиром пехотной дивизии, с которой участвовал в усмирении польского восстания. За успешные действия против поляков Головин получил 3-ю степень ордена Св. Георгия. В последующие годы состоял на административной службе в Царстве Польском, откуда и получил назначение на Кавказ. При достаточно богатой боевой биографии опыта ведения контрпартизанской войны с горцами у нового командующего не было.

Первый год пребывания в новой должности Головин посвятил укреплению Черноморского побережья Кавказа и Военно-Грузинской дороги. Была заложена крепость Новороссийск, возведены укрепления в устьях рек Туапсе и Сочи, получившие название Вельяминовское и Навагинское.

Павел Христианович Граббе (1789–1879), командующий войсками Кавказской линии (1839–1842), генерал от кавалерии

В 1839 году Е.А. Головин решил нанести удары по Чечне и Дагестану, где активизировался имам Шамиль. Были сформированы два отряда. Первый, предназначенный для действий в Дагестане, он возглавил лично. Второй, наступавший на Чечню, был поручен генерал-майору П.Х. Граббе. Операция планировалась в строгой секретности, но несмотря на это ее подробности стали известны многим.

По ранее установленной традиции началу военных действий предшествовало воззвание, которое командующий направил жителям непокорных земель. Перечислив их вины, в заключение Головин писал: «Приняв лично начальство над войсками, на Сумуре собранными, я иду к вам, исполняя волю моего государя и возложенную им на меня обязанность — блюсти спокойствие и правосудие во вверенному управлению моему крае. Если мой отряд, проходя через ваши могилы и селения не встретит со стороны вашей препятствия, то жизнь, дома и собственность ваша останутся неприкосновенны, но если вы встретите войска с оружием в руках, то всякое селение, близ коего я буду вынужден силою оружия очищать себе дорогу, будет разрушено до основания».

Наступление началось в конце апреля. Шамиль, верный прежней тактике действий, умело уклонялся от решительных сражений, втягивая русских в лесные районы и в горы. Руководство мюридами он осуществлял из аула Ахульго, где содержал резерв численностью около двух тысяч человек. Это обстоятельство стало известно Головину и резко изменило его планы. Он решил покончить с имамом в его резиденции.

В конце мая 7-тысячный отряд генерала П.Х. Граббе повел наступление на Ахульго. 12 июня он вышел на ближние подступы к аулу и начал его осаду. К тому времени силы мюридов возросли до 5 тысяч человек. Сопротивлялись они отчаянно. Во время первого штурма Сурхаевой башни наступавшие войска потеряли 36 человек убитыми и 279 ранеными. Штурм замка 16 июля стоил жизни 160 человек, еще 716 получили ранения.

Всего же за время двухмесячной осады и в результате удачного, пятого по счету, штурма 22 августа, русские потеряли убитыми и ранеными почти 3 тысячи человек. Урон противника составил менее двух тысяч человек. Остальные мюриды, в том числе и их раненый вождь, сумели прорваться в горы. Главная задача экспедиции осталась невыполненной. Тем не менее Головину было присвоено звание генерала от инфантерии, а все участники штурма резиденции Шамиля были награждены серебряными медалями с надписью «За взятие штурмом Ахульго 22 августа 1839 года».

Сражение на реке Валерик

По завершении экспедиции командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал П.Х. Граббе представил военному министру А.И. Чернышову обширную записку, в которой детально охарактеризовал обстановку на Северо-Восточном Кавказе и предложил план дальнейших действий для окончательного покорения этого края. В числе этих предложений было усиление контроля за горскими народами путем налаживания экономических контактов с ними и сооружения на территории Чечни и Дагестана новых крепостей. «Военные предприятия должны идти рядом с устройством общественного быта сих народов, — писал генерал. — Некоторые из племен, ближе к линии находящихся, уже… ощущают эту потребность; эта пора постепенно наступит и для других племен. Занятие плоскости чеченской укреплениями и поселениями, проложение удобных путей сообщения через горы и построение в оных небольшого числа крепостей поставит горцев в полную от нас зависимость. Когда пастбища и поля их, т. е. главные средства пропитания, будут в руках наших, они должны будут смириться и по востребованию нашему постепенно выдавать оружие; обезоружение же их повлечет и совершенное их покорение».

В резолюции на этот документ император собственноручно начертал: «Прекрасно и совершенно справедливо».

Между тем, сосредоточение русских войск в Чечне и Дагестане резко ослабило их группировку на побережье Черного моря. Этим воспользовались мюриды, обитавшие среди черкесов. В период с февраля по начало апреля горцы большими силами внезапно напали на крошечные гарнизоны фортов Вельяминовский, Лазаревский, Николаевский, Михайловский и овладели ими. Гарнизоны полностью уничтожались, строения разрушались и сжигались. Но и мюриды несли большие потери. Особенно много их погибло в форте Михайловском, где рядовой Осип Архипов взорвал пороховой погреб вместе с сотнями ворвавшихся в форт кавказцев.

Победы, одержанные горцами в Северо-Западном Кавказе, воодушевили мюридов в Чечне и Дагестане. Там прошла новая волна выступлений.

В начале марта в Чечню из Аргунского ущелья прибыл сам Шамиль с большой группой своих сторонников. Разместив свою ставку в Урус-Мартане, он во все концы разослал наибов для сбора ополчения. Чеченцы с готовностью откликнулись на призывы имама.

Русское командование, узнав о подготовке противника, направило с Грозной в Чечню воинский отряд во главе с генерал-майором Пулло. Этот отряд 15 марта встретился с войсками Шамиля в районе аула Закен-Юрт и после короткого боя обратил их в бегство. Причем, как утверждает один из свидетелей боя, «Шамиль потерял множество людей не столько в самом сражении, сколько в бегстве, когда мост через Сунжу обрушился под бегущими, которых в то же время уничтожали выстрелы нашей артиллерии».

Однако поражение под Закен-Юрт только обозлило чеченцев и повысило авторитет имама. «Все селения, через которые проходил Шамиль, охотно ему предавались, везде он брал аманатов и мог распоряжаться жителями совершенно по своей воле, — сообщает далее тот же свидетель. — Шамилю предалась вся страна, начиная от Аргунского ущелья по Малой Чечне до Алхан-Юрта включительно, по Большой же Чечне все селения до границы аухов и качкалакцев, а влево к северу через Герменчук и вплоть до Аргуна». Большие массы горцев сосредотачивались в Герземенском лесу.