– Не сомневаюсь.

Она круто развернулась и ушла. Нет, я ничего не имею против, но меня скоро добьет это здешнее радушие вместе с причудами и загадками! Влад, паскуда… Я выбросил окурок и пошел в гостиницу. Надо найти Марка и поговорить о делах. Голова, если честно, уже гудела от новостей.

Шел, разглядывал городские улицы… Ну что я могу сказать? Ухоженный городок. Рядом с некоторыми домами даже дворников заметил. Насчет брусчатки очень сомневаюсь, да и не разглядеть под снегом, но тротуары здесь есть. Правда, не из камня, а из деревянных досок. Высокие заборы, много деревянных украшений. На улицах попадаются извозчики на санях-кибитках. Собак много. Причем многие бегают по улицам, а не сидят на привязи. Здоровые такие собачки… на хаски похожи. К людям относятся спокойно, можно сказать, что с легким оттенком безразличия. Я дошел до гостиницы и увидел Марка Брэдли, который сидел на лавочке и наслаждался сигарой.

– Привет.

– Виделись уже… – благодушно заметил Марк и выпустил ароматный дым. – Сигару?

– Давай.

– Нашел нотариуса?

– Да.

– Тогда чего такой мрачный?

В общем, я передал Брэдли свой разговор с нотариусом. Он внимательно выслушал и, вопреки своим привычкам, даже не выругался. Мало того, мне показалось, что Марк даже не удивился такому повороту.

– Хм… Это немного меняет дело, – заметил он, – но в свете твоих новостей… Думаю, ты не будешь удивлен, если я расскажу еще немного.

– Что еще?

– Как тебе сказать, Талицкий… – скривился Марк. – Есть две новости.

– Начни с плохой.

– Они обе… не самые хорошие.

10

Чем больше рассказывал Марк, тем сильнее хотелось уехать. Не то чтобы я испугался, но стало так пакостно и гадко, будто в грязи изваляли. Мало мне сомнительного удовольствия от общения с нотариусом, так еще и Брэдли такие новости притащил, что удавиться охота.

– Вот такие дела, приятель. – Он закончил рассказывать и непритворно вздохнул.

– Да уж…

Не знаю, что здесь делал и как жил Влад, но слухи по городу ходили неприятные. Вроде и серьезных претензий к нему нет, но память о своем пребывании оставил не самую хорошую. Жители относились к нему с легким налетом презрения, и меня ожидал не самый радушный прием. Каждому встречному не скажешь, что ты не тот самый Влад, а его брат-близнец…

Как там говорил Влад Талицкий во время нашего памятного ужина в Ривертауне? Нельзя никуда вмешиваться? Нужно думать только о задании? Ну… примерно так Влад и поступал. Судя по рассказам Марка Брэдли, он смотрел на здешних обитателей, как будущие медики смотрят на трупы в прозекторской. Равнодушно. Как на предмет, который требует вскрытия для изучения.

На этих землях принято помогать друг другу. Здесь никогда не пройдут мимо пьяного, который не рассчитал своих сил и свалился в сугроб. Его поднимут и отведут домой, чтобы не замерз. Здесь подают милостыню нуждающимся и пускают шапку по кругу, если кто-то из знакомых попал в беду. Накормят голодного и не бросят в пути отчаявшегося. Иначе просто не выжить. Климат не тот. Это касается не только старожилов, но и новых переселенцев, которые обязаны принять эти правила или уйти. Простые житейские истины, которые обрели статус закона. Выживает сильнейший, скажете вы?

Есть и такое. Я не собираюсь расписывать Форт-Росс эдаким северным раем. Нет, ничего похожего! Здесь тоже и грабят и убивают, а иногда откровенно предают, бросив раненого и обессилевшего друга в отдаленном лагере или на половине дороги. Люди все разные, и не каждый способен противостоять жажде золота. Бывает, что и враждуют, и в спину стреляют, но это уже крайность. Здесь и без личной вражды хватает возможностей погибнуть. Есть и бандиты, и отморозки вроде покойного Фоули. Представили? Вот именно! Всякой твари по паре, и вот среди всего этого появился Влад. Бесцветный, как медуза.

Он прожил в Форт-Россе около двух лет, но так и остался чужаком. Без роду без племени и без друзей. Он даже приятелей не завел. Были и другие, скажем так, моменты, которые даже пересказывать неохота. И ведь никуда не лез, никого не убивал, но… Это его и подвело. Здесь не любят таких. Не доверяют. Почему? Здешние жители не понимают бесцельного существования. Ровного, без эмоций, грехов или каких-то маленьких слабостей, которые присущи каждому живому человеку. Самого отъявленного бандита, которого застрелишь не задумываясь, можно понять. Кем-то движет страсть к наживе, а кто-то наслаждается чужой болью. Эти чувства враждебны, но понятны. Бездушие и безразличие понять нельзя. Такой человек непредсказуем и, следовательно, опасен вдвойне.

– Насколько это серьезно, Марк?

– Как тебе сказать… – скривился Брэдли. – Никто не прибежит и не станет стрелять тебе в спину, но здесь не любят людей, за которыми такая сомнительная слава. Поговорил с одним из здешних законников…

– Что говорят?

– Влад не просто так ушел из Форт-Росса.

– Как так?

– Его попросили уйти.

– Погоди, это что, нечто похожее на изгнание?!

– Можно сказать и так. Ему намекнули, и он решил не нарываться.

– Ничего себе… – Я даже присвистнул. – Чем это может обернуться для меня?

– Как тебе сказать… Он тебя подставил, только и всего.

– В общем, нам лучше здесь не задерживаться, не так ли?

– Пожалуй что так, – согласился он.

– Ну что ж… Раз такое дело, то надо закупать продукты…

– …нарты, лыжи и собачьи упряжки, – добавил Брэдли.

– И двигать на северо-запад. Пора взглянуть на земли брата…

– Как они там называются? – прищурился Брэдли.

– Прошкина падь.

Земля… Интересно, что ее мог купить каждый желающий. Даже иностранец, но тут была одна тонкость. Подданный Российской империи обладал более широким правом выбора. Он мог взять землю в аренду на пять, десять или двадцать пять лет с правом последующего выкупа в полное владение. Мало того – если он не только долбил кайлом, но и затевал какое-нибудь производство, то власти поощряли и поддерживали такие начинания.

Поддержка была не только моральной, но и материальной. Тут и кредиты по льготной ставке, и налоговые льготы, и компенсации. Например? Могли полностью вернуть деньги, которые человек заплатил за участок земли, а заодно и добавить кусок ее, если производство не помещалось.

Иностранец покупал лишь возможность работать на земле и пользоваться ее недрами в течение определенного срока. Кстати, не более сорока девяти лет! В зависимости от этого рассчитывалась и стоимость аренды. Большинству и этого хватало! Столбили золотоносный участок и пару лет добывали золото. Если жила была достаточно богатой, то после должной разведки и оценки продавали участок кому-нибудь из местных и уезжали домой, набив кошелек приличными деньгами.