Шерстка внимательнее посмотрела в окно, заметив у постовой будки милиционера в форме. Поза у него казалась весьма странной при его должности – он стоял лицом к стене, держа руки за спиной, а двое крепких парней в штатском деловито надевали ему наручники.
– Что это? – девушка не поверила собственным глазам.
– Бывает, – без особой охоты ответила Кира. – Есть у них служба внутренней безопасности. У меня был клиентик из их конторы. Рассказывал. Любому менту достаточно один раз попасться на доказуемом проступке и его тут же сожрут до костей.
– Что-то не верится… – пожала плечами Шерстка. – Тогда бы они взятки не брали.
В свете фар мелькнул полосатый жезл, указав место для остановки.
– Просто народ по страрой привычке боится их закладывать, – Кира включила указатель поворота и остановила машину возле красно-белого турникета.
– Черт! – Шерстка съежилась и опустила глаза.
– Не щимись! – строго сказала женщина. – Веди себя нормально! Любой мент умеет читать испуг по глазам.
Инспектор обогнул машину, привычно оглядывая состояние покрышек и осветительных приборов. Кира нажала кнопку, опускающую стекло.
– Здравствуйте! – он остановился возле двери и коротко козырнул. – Документы пожалуйста.
Кира протянула две пластиковые карточки. Ее лицо при этом выражало одну лишь безмерную скуку.
– Сволочи, – довольно громко сказала она, сохранив в голосе безразлично-ленивую интонацию.
– Что? – инспектор удивленно вздернул брови.
– Могли бы делать это не так демонстративно, – Кира коротко указала пальцем в сторону милиционера в наручниках.
– Не ваше дело, – хмуро ответил инспектор, рассеянно проглядев документы.
– Вот и я говорю, что не наше. И без того у вас жизнь собачья, а еще свои же вас позорят при всем народе. Потом водители будут перешептываться, что при них взяточника поймали. Сочувствую. Вы пашете за грошовую зарплату, а вам вместо медали фитиль в задницу.
– Да уж, – процедил инспектор сквозь зубы, с ненавистью глянув в сторону парней в штатском. – Благодарности тут не дождешься.
– Да знаю я все, – вздохнула Кира. – Знакома я с одним из ваших. Главное западло в том, что выхода никакого нет. Возьмешь – стучат, а оформишь по правилам – козел вонючий. Они бы хотели нарушать, и чтобы их потом с улыбочкой отпускали.
– Езжайте, – буркнул инспектор заметно потеплевшим тоном и протянул документы. – А то сейчас и до вас доберутся, гниды.
– Что, облава? – Кира продемонстрировала любопытство, какое мужчины всегда ждут от женщин.
– Да, парня с девкой какой-то ловят. Езжайте, я вам говорю.
– Ладно, пока! – Кира запустила двигатель и резво сорвала машину с места.
– Фух! – выдохнула Шерстка. – Ну ты и речь толкнула!
– Фигня, – улыбнулась Кира, закрывая окно. – Это дословная цитата. Речь мента после того, как он с тобой переспал и до того, как решил не давать за это денег.
Шерстка решила тактично закрыть щекотливую тему.
– Ты не знаешь, где тут правый поворот на дачный поселок? – спросила она.
– Есть такой, но он дальше.
– Ты не едь слишком быстро… – Шерстка вытянула шею, стараясь хоть что-то разглядеть в клубящейся поземке.
– Холодище на улице… – осторожно заметила Кира.
– Сколко мы ехали?
– Гнали а не ехали. Сорок минут.
Шерстка невольно поежилась.
– Держи, – Кира протянула ей сотовый телефон.
Снег метался в лучах фар, ветви деревьев качались под властью крепкого ветра. Его завывание слышалось сквозь урчание двигателя.
– Не отвечает… – шепнула Шерстка, убирая телефон от уха.
В ее глазах блестнули слезы.
– Успокойся! И перестань реветь. Лучше смотри в окно.
– Там все замело…
– Прекрати истерику! – Кира резко остановила машину и схватила девушку за плечо. – Нашла время распускать нюни!
– Он должен быть у дороги, – всхлипнула Шерстка.
– Найдем.
– Как?
– Вот дурочка! – ободряюще улыбнулась Кира. – Может он не очень хорошо себя чувствует и не может ответить, но у тебя ведь со слухом все в порядке! Давай на улицу, звони на его телефон и слушай сигнал.
– Черт! – Шерстка выскочила из машины, быстро нажимая на кнопки мобильника. – Я пойду вперед, а ты едь рядом.
Она захлопнула дверцу и Кира опустила стекло. Ветер тут же ворвался в салон, растрепав волосы. Так они продвигались минут пять, машина то и дело пробуксовывала на скользком, когда Кира слишком резко трогала ее с места.
– Не замерзла? – спросила она через окно.
Шерстка лишь отмахнулась. Вдруг она остановилась и прислушалась.
– Есть! – выкрикнула девушка и бросилась вперед.
Преодолев шагов двадцать, она соскочила с дороги, сразу же увязнув в снегу выше колена. Кира нажала на тормоз и выбралась из салона, на ходу натягивая меховую шапку.
– Где он? – выкрикнула она, стараясь перекричать завывание ветра.
Он дул порывами, швырялся снежной пылью, из-за которой почти ничего не было видно.
– Помоги мне! – донесся из вихрящейся мглы голос девушки. – Господи, это же ужас какой-то!
В новых лаковых сапогах прыгать в снег не хотелось, но Кира махнула рукой и шагнула в сугроб. Видно было, как Шерстка склонилась над чем-то обмерзшим, почти бесформенным, в чем почти невозможно было узнать человеческое тело.
– Так, – спокойно и по-деловому сказала она, – Не реви! Хватай под другую руку и потащили.
Складывать в своей машине обмороженные трупы чужих мужей, разыскиваемых милицией, не являлось для Киры обычным делом, но в данном случае она решила пойти против собственных правил.
– Открывай заднюю дверцу. Черт! Сейчас я его с другой стороны подтяну, – командовала она, стараясь отвлечь нечаянную знакомую от начинающейся истерки.
– Он холодный совсем, – шептала Шерстка. – И не дышит.
– Тоже мне, доктор, – усмехнулась Кира. – Я видала мужиков, которые сперепугу по три минуты не дышат. Когда мужья их со своими женами застают.
Они уложили Олега на заднее сиденье и захлопнули двери. Кожа на его руках и лице имела синюшный цвет, с трудом угадываемый сквозь белый слой изморози.
– Он умер… – Шерстка закрыла рот ладонями.
Кира отвесила ей увесистую затрещину.
– Дура! А ну полезай к нему! Кто он тебе, муж, да?