Девушка подошла к кассе.
– Будьте любезны. Одну копченую курицу, батон хлеба и два плавленых сырка. Еще кефир. Все это в пакет. Спасибо.
Улица встретила шумно – машины, люди. Полузабытая суета. Фели улыбнулась и походя вытащила из урны газету. Улица. Зачем покупать? Глянула заголовок – «Мегаполис-Экспресс». В качестве подстилки пойдет. Сунула под рубашку.
Из пакета пахло хлебом и прокопченным мясом. Начать есть хотелось немедленно.
Фели не выдержала, сунула руку в пакет и отломила кусок хлебной корки. Запах печеного ударил в ноздри, вкус оказался еще лучше. Она проглотила почти не разжевывая, желудок тут же принялся за работу. Мир вокруг стал почти нереальным – размылись звуки, краски, эмоции. Все занял теплый кусочек хлеба. Даже голова закружилась.
Фели удобней перехватила пакет и поспешила через дорогу, не обращая внимания на красный сигнал светофора.
Дворжек проснулся уже в третий раз. Ничего не менялось. Хотя нет. Тревога усилилась.
Полная темнота. Почти полное отсутствие ощущений.
Плен.
Безопасней было бы не соваться в пекло, подождать, найти обходные пути… Но Дворжек давно уже перестал оценивать опасность как значимый аргумент. Точнее вообще как аргумент. Два года назад он пришел к странному на первый взгляд выводу – опасно все. Дышать опасно – вдохнешь еще пару смертельных вирусов; ходить опасно – машины, сосульки с крыш, случайные пули; любить опасно – мало ли что… На пару минут жизнь показалась глупейшей штукой. Даже подумалось, что все решает случайность, но нет.
Все решает кто-то другой, и нет разницы, насколько ты крут, трус ты или храбрец, купил пистолет или лезешь в пекло с пустыми руками.
Но оказалось, что можно управлять случайностями самому.
Просто для этого нужно быть безупречно честным с собой, нужно жить и делать то, что считаешь важным. Так, как считаешь возможным.
Кто-то распределяет случайности, может быть даже судит.
Одному встречный грузовик на дороге, другому кошелек под ноги. На самом деле – еще неизвестно, что хуже. Кошельком тоже можно распорядиться по-разному и не известно, куда тебя с ним занесет.
Кто-то судит. Опасность есть в каждом движении, но для одних она превращается в смерть, для других в удачу, для третьих навсегда остается незамеченной. Так чаще всего.
Кто-то судит и дает ощущение правильности. Свыше. Дворжек был в этом совершенно уверен.
Именно неправильность действий порождает тревогу и ощущение опасности.
Если ты безупречен, с тобой ничего не будет.
Визг тормозов. Фели успела повернуть голову, но тут же рвануло руку – пакет полетел на асфальт. Девушка не удержалась и грохнулась на колени.
Колесо перед самым лицом. Отражение перепуганных глаз в полировке диска.
Она встала и рефлекторно отряхнула колени.
– Совсем сдурела? – выскочил из машины водитель. – Дура, блин, уродка хренова… Тяпу раззявила, а мне потом сидеть?
Он перевел дух и вытер слюни с губ.
Фели его понимала.
– Сучка! – добавил наконец водитель и хлопнув дверцей запустил двигатель.
Рывок с места, колесами по пакету. Нарочно.
Она наклонилась и подняла то, что осталось. Заглядывать внутрь не хотелось.
Прохожие спешили по своим очень важным делам, им не было дела до раздавленного пакета.
Фели угрюмо влилась в жиденький людской поток и пошла вдоль проспекта. Под ноги попала пустая пластиковая бутылка. Девушка на секунду задумалась, а потом изо всех сил пнула ее на дорогу.
Стало легче. Из пакета приятно пахло раздавленным хлебом.
Минут через пятнадцать Фели вошла в нужный подъезд.
На чердак пришлось влезать, зажав пакет в зубах. Встала, закрыла за собой люк.
Дени на месте не было.
– День, ты где? – позвала она.
Яркие спицы света. Повсюду. Только в углу была тень, но Дениса в ней не было.
Дальше тоже тень, в самом конце чердака. Но путь туда преграждал все тот же свет – для вампира смертельный.
– День!
Мурашки по коже.
Фели сделала пару шагов, потом пошла быстрей, наступила на остатки постели.
– Деня!
Вдоль стены пробежала здоровенная крыса. Почти бесшумно, но девушка испуганно вздрогнула и чуть не выпустила пакет.
Она робко вошла в тень, глаза медленно привыкали к полумраку. Крыса куда-то пропала.
– День, ну хватит прикалываться…
Оказывается крыса тут была не одна – в старом, до дыр прогнившем, диване шуршало и двигалось.
Что-то метнулось у самых ног, едва не задев хвостом.
– Фу… – брезгливо скривилась Фели. – Кошки на вас нет.
И тут же из темноты прыгнуло что-то огромное. Прыгнуло так быстро, что смазался взгляд, девушка уронила пакет и завизжала, не помня себя от ужаса.
Замолчала.
У ног лежал Деня. Он рычал как зверь, даже страшнее, из-под головы вытекла тонкая струйка крови. Вампир шевелился, как шланг под давлением, и отчетливо чмокал губами. Когда он перестал причмокивать и поднял лицо, оно было все в крови. В глазах алый огонь, клыки выдвинуты на полную. Попробовал что-то сказать, не вышло.
– Что-что? – медленно приходя в себя, спросила Фели.
Ее глаза неотрывно смотрели на трупик крысы, зажатый в кулаке напарника. Задние лапки еще подергивались, но хвост висел совершенно безжизненно. С шерсти скупо капала кровь.
Фели зажала рот ладонью и бросилась к чердачному окну, пищевод свело судорогой. Пустой желудок пытался еще больше опустошиться и от этого заныл длинной тянущей болью.
– Это я… – глухо прорычал за спиной Деня.
Голос был совершенно нечеловеческий. Так говорила бы большая собака, если бы могла говорить. Или даже не собака… Труп, из которого медленно выходит воздух.
Девушка резко повернулась и попятилась вдоль стены.
– День, что с тобой? Э… У тебя крыша, что ли, поехала?
Наверно вампир попытался ответить. Долгий утробный рык. Злой.
Девушка не выдержала, выставила руки и зажмурившись завизжала.
Деня коротко рыкнул, сплюнул кровавой слюной и сделал несколько вдохов. Когти царапнули пол.
– Тихо. Люди. Внизу. – гораздо более внятно остановил он ее.
Фели осторожно открыла глаза, остатки визга замерли на губах.
С каждой секундой Денис становился все больше похож на человека – сначала в глазах угас огонь, потом стали задвигаться клыки. Он даже попробовал улыбнуться. Девушка вздрогнула.