Александр кивнул сержанту Хайрулину. Тот откинул защитный колпачок с пульта дистанционного управления подрывом и нажал на кнопку. С болота донёсся хлопок, и сквозь редкие и чахлые деревья на берегу они увидели, как в небо взлетел сноп сигнальных ракет и повалили клубы оранжевого дыма.
– Спасибо, наземная группа, визуальную отметку подтверждаю. Начинаем работать. Держитесь подальше.
– Принято, удачной стрельбы.
Он понятия не имел, кого именно отправили на бомбёжку, но хорошо представлял, что именно произойдёт. Сейчас самолёты выпустят ракеты воздух-земля, которые наводятся по сигналу радиомаяка. После того, как они попадут в цель, и маяк перестанет существовать, в ходу пойдут бомбы. Ну, а следом должны подтянуться вертолёты «Транснефти» и прямой наводкой доломать оставшееся.
Они успели пройти метров пятнадцать, когда воздух над трясиной завыл, разрываемый летящими к цели снарядами. После чего у них за спиной, в той части болота, прочь от которой они уходили, вспыхнуло небольшое солнце.
«Решили не мелочиться».
– Осторожно!
По лесу ударила тугая плеть ударной волны, деревья заскрипели, застонали, вниз посыпались обломки веток, труха, куски коры, грохот прокатился по округе, отражаясь и усиливаясь стеной тайги по берегам. Следом послышался характерный свист двигателей самолётов, идущих на небольшой высоте.
«Сейчас пойдут бомбы».
И точно. Серия частых разрывов и несколько мощных, гулких ударов.
«Кассетные бомбы и фугасы».
Михайлов жестом указал своим бойцам в сторону прогала среди деревьев.
«Давайте выбираться на берег».
На краю открытого пространства в нос ударила резкая вонь взбаламученного болота вперемешку с запахом пороха, ещё каких-то химических примесей и ни с чем не сравнимого тяжёлого духа горящего напалма.
В той части болота, где раньше лежал самолёт, творился настоящий ад. Горел лес по берегам, горело болото, горел пригорок, на котором они стояли ещё час назад.
«За палатками можно не возвращаться».
Вверх поднимались клубы жирного чёрного дыма. В просветах между ними можно было заметить разворачивающиеся для второго захода истребители-бомбардировщики. А с дальней стороны трясины над деревьями висела редкая цепочка чёрных точек. Это готовились встать в очередь для атаки штурмовые вертолёты «Транснефти».
Михайлов наклонился к уху радиста и прокричал, прикрывая рот ладонью:
– Свяжись с нашими! Передай им, пусть отойдут подальше. Здесь начинается лесной пожар.
После чего поднял бинокль и попытался рассмотреть, что происходит в эпицентре бушующего огня. Вот, кажется, кренится в дыму вертикальное хвостовое оперение, всё ниже и ниже погружаясь в языки красного маслянистого пламени. Вот самолёты ещё раз проходят над целью, и огненное озеро вспухает столбами чёрной грязи, вспышками разрывов и веером разлетающихся обломков. А потом снова беззвучно возникает и лопается чудовищный шар мощного объёмного взрыва, после которого вместе с волной горячего плотного воздуха доносится ужасающий треск и грохот, от которого закладывает уши, несмотря на наушники и разинутый рот.
Потом настала очередь вертолётов. Они всё ходили и ходили по кругу, заливая огнём болото и окружающий лес. С позиции стороннего наблюдателя всё выглядело так, как будто невинную татуировку на теле тайги пытаются спрятать, выжигая на её месте клеймо раскалённым железом.
* * *
Смирнов с Серёгой Новиковым только-только втянулись всерьёз в планирование предстоящей операции по откачке нефти из установленных врезок, когда ожила рация.
– База, база, это автопарк.
Голос у Рустама всё ещё раздражённый. Ну что за человек, разве можно столько дуться? Неудивительно, что худой, как дрищ.
Новиков сгрёб в лапищу брусок радиостанции.
– База слушает. Что там у тебя, Татарин?
– Вам бы надо к нам подойти. Тебе и шефу.
– Чего случилось? Мы вообще-то заняты.
– Лучше приходите. Это срочно.
Андрей отобрал рацию у Новикова.
– Рустам, какого чёрта? Ты можешь говорить конкретно, что у вас происходит?
– У нас гость, шеф. Спрашивает, кто старший.
Они переглянулись. Гость – значит чужак. Если посторонний припёрся в мастерские, миновав дозоры и ловушки, то это серьёзно. Очень, очень серьёзно.
– Сейчас будем.
Новиков немного замешкался.
– Может, я один сбегаю? Марина опять ругаться будет, что ты таскаешься туда—сюда.
Андрей посмотрел на него несколько недоумённо.
– Серёга, у нас посторонний. Человек нашёл нас в тайге, обойдя охрану. Пришёл целенаправленно, раз спрашивает, кто главный. Когда последний раз такое было? Правильно, никогда. Так что гнев Марины волнует меня сейчас в последнюю очередь.
Шли тропой через лес, безуспешно отмахиваясь сорванными ветками от наседавших со всех сторон полчищ комаров. Вечерело, солнце давно ушло из зенита и висело где-то там, у линии горизонта, невидимое за деревьями. Как всегда в это время, установился полный штиль. В воздухе пахло хвоей, смолой и прелой землёй. Со спрятавшегося за кустарником озера долетел одинокий птичий выкрик.
На так называемой автобазе имело место нездоровое возбуждение. Народу обычно здесь было немного, и все занимались своим делом, отчего территория почти всегда выглядела пустынной. Однако сейчас люди побросали дела, кое-кто успел прискакать из основного лагеря раньше Андрея с Новиковым, так что возле входа в длинное здание мастерских кучковалось человек семь. По здешним меркам почти толпа.
Подходя к месту, Смирнов перехватил встревоженный взгляд Оли Самохиной, стоявшей возле своего небольшого вездехода-экскаватора, большими колёсами напоминавшего фантастический планетоход. Сварщик Витя, естественно, крутился возле неё верным псом, поминутно поправляя висящий на плече автомат.
Не отвечая на приветствия и стараясь не обращать внимания на взволнованные лица, они прошли внутрь. Там, в мастерской, возле двери переминался с ноги на ногу один из механиков Рустама с дробовиком наперевес. Сам Татарин сидел на верстаке спиной к окну, немного ссутулившись и поглядывая исподлобья в сторону стола, стоящего посреди помещения. На коленях у него покоился самозарядный охотничий карабин, правая рука твёрдо охватывала рукоять, а указательный палец лежал на скобе, прикрывающей спусковой крючок.
За столом в расслабленной, несколько даже вальяжной позе, откинувшись на спинку стула и водрузив на край столешницы ноги в высоких туристических башмаках, сидела женщина. С коротко стриженными русыми волосами, без косметики, одетая в бесполую и бесформенную походную одежду, но сразу видно – женщина. Это как иногда с первого же взгляда бывает ясно, где кот, а где кошка.
Вне пределов её досягаемости, на свободном пространстве верстака рядом с Рустамом лежал хороший рюкзак, автомат Калашникова и разгрузочный жилет с полным запасным боекомплектом. По соседству с ними аккуратным рядком лежали ножи. Четыре штуки.