Конечно, правительство занималось не одной экономикой. Мы стремились развернуться лицом и к проблемам науки, образования, культуры – и не только через акцент на своевременную выплату заработной платы, погашение долгов работникам этих сфер, строгое финансирование их по федеральному бюджету. Нужно было многое исправлять.
Мне доложили о том, что буквально накануне дефолта наши предшественники приняли постановление правительства номер 600, утверждавшее программу экономии государственных расходов. Программа сама по себе была, несомненно, нужна. Экономия государственных средств должна была в первую очередь охватить необоснованные, подчас «купеческие» расходы чиновничьего аппарата, главным образом высших чиновников, – в частности, строительство государственных дач, еще и еще, в то время когда не хватает жилья, детских учреждений. Но следовало идти глубже, перестраивать неэффективную систему социальных льгот, исключать нерациональное использование бюджетных учреждений, сокращать громоздкий управленческий аппарат, избавляться от дублирования в работе федеральных органов исполнительной власти, наводить строгий порядок в использовании средств федерального бюджета в вооруженных силах.
Между тем наряду с обоснованными и необходимыми мерами программа предусматривала «экономию» за счет снижения на 30 процентов и без того мизерных стипендий студентов учебных заведений среднего и высшего профессионального образования. Предполагалось даже «возмещение» студентами затрат на содержание объектов социальной сферы учебных заведений, в том числе «коммунальных, бытовых и других услуг, не связанных с учебным процессом».
Постановлением нашего правительства от 11 декабря 1998 года мы приостановили реализацию таких, с позволения сказать, «оздоровительных» мероприятий. Отменили мы и «экономию» за счет введения нормативов, по существу предусматривающих чрезмерную нагрузку на преподавателей вузов, начальных и средних школ. Радетели «экономии государственных расходов» додумались даже до отмены надбавок и доплат учителям за классное руководство, проверку письменных работ, заведование учебными кабинетами и лабораториями, за ученую степень в научных учреждениях и вузах. Наше правительство своим постановлением от 11 декабря отменило и это.
Совершенно естественно, что мы отменили также предложение предыдущего правительства о «сокращении расходов на фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу». При нашем правительстве впервые были полностью выплачены все запланированные в бюджете средства Академии наук Российской Федерации. Конечно, их было явно недостаточно, но выплата бюджетных средств, в которых ранее просто отказывали, все-таки могла вести к долгожданному перелому.
До сих пор не верю, что образованный и умный Кириенко сознательно включил в перечень источников экономии государственных средств уменьшение и без того ничтожно малых зарплат учителей, преподавателей вузов, стипендий студентов, финансирования фундаментальных исследований! Это просто не укладывается в голове. Помимо всего прочего это ведь мизерная экономия, которая одновременно приносила огромный вред стране. Может быть, он не прочел внимательно всю пухлую программу? А может быть, ее подготовили опять-таки под лозунгами псевдолибералов, отстаивающих принцип сведения к абсолютному минимуму государственных инвестиций в образование, культуру, искусство?
Но дело даже не ограничивалось государственными инвестициями. Чиновники от Министерства финансов ввели практику, больно ударившую по театральным коллективам, научным организациям, вузам, другим учреждениям образования, культуры и искусства. Из-за недостаточного государственного финансирования их выживаемость, а очень часто жалкое существование, была связана с внебюджетной деятельностью. В начале 1999 года в Белый дом ко мне пришли три выдающихся режиссера – руководители известных театральных коллективов – МХАТа, Ленкома, «Современника» – Олег Ефремов, Марк Захаров и Галина Волчек.
Было горько слышать, что лучшим театрам России приходится изворачиваться, искать спонсоров, упрашивать их помочь (не все ныне в России Третьяковы или Морозовы), сдавать в аренду помещения, с тем чтобы приобретать театральный реквизит, финансировать новые постановки, не вздымая до потолка цены на билеты. И что же? Минфин потребовал, чтобы все эти средства были изъяты со счетов коммерческих банков и размещены на беспроцентных счетах казначейства.
– Если не верят, что мы расходуем их не на себя лично, – возмущался Олег Ефремов, – то пусть контролируют до копейки. Но мы опасаемся того, что чиновники будут решать, на какие конкретные производственные расходы пойдут нами же самими обеспеченные средства.
Вызвал министра финансов и, несмотря на его протесты, дал указание отменить эти предписания. Добавил, что жуликов следует искать не среди интеллигенции, тем более лучших ее представителей, а в той предпринимательской среде, от которой часто министерства стыдливо отводят свой взор.
Аналогичная ситуация до сих пор продолжает существовать в отношении научно-исследовательских институтов. С какой болью говорили президенту Путину встретившиеся с ним летом 2000 года выдающиеся ученые о том, что руководителям научно-исследовательских коллективов запрещают тратить заработанные внебюджетные средства на доплату исследователям, издание их трудов, научные командировки.
– Что, нас принимают за жуликов, не верят, что истратим заработанные средства так, как необходимо? – вопрошал один из присутствовавших на встрече.
Президент согласился с приведенными доводами.
Стремясь к перемене курса в области экономики, усилению его социальной направленности, политической стабильности в обществе, сохранению роли России в качестве великой державы, нельзя было обойти стороной проблемы государственного устройства. Я несколько раз выступал по этим проблемам и на Совете Федерации, и на совещании с руководителями органов местного самоуправления, и на Всероссийском совещании по вопросам развития федеративных отношений, а уже после ухода с поста премьера – на круглом столе, организованном Советом по внешней политике по инициативе движения «Отечество – Вся Россия», которое тогда возглавил. Так что в недостаточном интересе к этой огромной важности проблеме обвинить нас было бы трудно [59] .