С 25 по 31 октября я находился на Ближнем Востоке в заранее запланированной поездке, которая была посвящена главным образом поискам путей урегулирования арабо-израильского конфликта. Но естественно, что, посетив ряд арабских стран, я говорил с их руководством и о ситуации вокруг Ирака. Сирия и Египет во время войны в районе Персидского залива были, как известно, в антииракской коалиции. Теперь, как явствовало из бесед с президентами Мубараком и Асадом, министрами иностранных дел, они полностью сознавали непродуктивность военных действий против Ирака. Все считали, что Ирак должен выполнять резолюции Совета Безопасности, но и Спецкомиссия обязана улучшить свою работу.
На следующий день после моего возвращения по заранее достигнутой договоренности в Москву прибыл министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин. После консультаций с ним появилось российско-французское заявление, в котором мы призвали иракское руководство отказаться от решения, с тем чтобы Спецкомиссия могла продолжить выполнение своего мандата. Одновременно, и это очень важно, в совместном заявлении стороны твердо высказались за то, чтобы любые новые шаги в отношении Ирака рассматривались и принимались строго в рамках Совета Безопасности ООН.
Такое заявление было весьма актуальным. 8 ноября президент Б. Клинтон сказал, что не исключает принятия «любых мер» против Ирака в ответ на его нарушение резолюции СБ. Премьер-министр Великобритании Т. Блэр в послании Б. Клинтону заверил его в полной поддержке американской позиции в отношении Ирака.
Из-за отказа иракцев в допуске на объекты американцев инспекционные работы Спецкомиссии были фактически заморожены. В результате была единогласно – опять подчеркиваю это – принята резолюция № 1137 Совета Безопасности с осуждением Ирака и введением запрета на поездки за рубеж иракских официальных лиц и военнослужащих, которые несут ответственность за невыполнение обязательств по резолюциям СБ.
До принятия этой резолюции Россия неоднократно обращалась к иракскому руководству с призывом отменить решение от 29 октября и вернуться к нормальным отношениям со Спецкомиссией. Такие обращения делались в виде устных и письменных посланий Т. Азизу и от моего имени. Россия была одним из инициаторов идеи о направлении в Багдад миссии Генсекретаря ООН. В Совете Безопасности, осуждая Ирак, мы одновременно добивались должной реакции на любые позитивные подвижки в поведении Ирака.
Наконец, Россия выступила с инициативой созвать чрезвычайную сессию Спецкомиссии для обсуждения вопроса о повышении эффективности ее работы. Мы считали, что таким путем можно было бы попытаться разрядить обстановку, естественно, при условии, что Ирак будет строго соблюдать все резолюции Совета Безопасности. Генеральный секретарь ООН К. Аннан на встрече с С. Лавровым поддержал нашу инициативу.
Между тем на совместном заседании Совета революционного командования и регионального руководства партии БААС было принято решение немедленно выслать из Ирака граждан США, работающих в Спецкомиссии. Вслед за этим Р. Батлер эвакуировал из Ирака всех ее сотрудников, за исключением восьми человек, оставленных в багдадском Центре мониторинга.
В результате мировое сообщество опять оказалось у развилки: либо применение военной силы против Ирака, либо продолжение давления на него с целью заставить сойти с позиции, неизбежно ведущей к эскалации напряженности.
Соединенные Штаты начали интенсивную подготовку военного удара по Ираку. В Персидском заливе сосредоточивались американские авианосцы, вспомогательные суда ВМС. М. Олбрайт совершила поездку в Катар, Бахрейн, Кувейт и Саудовскую Аравию, пытаясь заручиться их поддержкой, однако безоговорочное «да» Соединенным Штатам не сказал никто. Но это, судя по всему, не считалось Вашингтоном препятствием для нанесения удара.
9 ноября, в воскресенье, президент Ельцин вылетал в Пекин. На аэродроме Внуково-2 его провожали ближайшие сотрудники. Обычно такие неформальные проводы использовались для обсуждения наиболее жгучих вопросов. Естественно, что на этот раз разговор коснулся ситуации вокруг Ирака. Ельцин сказал, что очень обеспокоен.
Сопровождал президента в этой поездке и я. Летели на новом президентском самолете, который вызывал всеобщее восхищение и по своим летным качествам, и по интерьеру. Мы сидели во втором отсеке. Как только самолет набрал высоту и погасло табло, требующее находиться на местах, ко мне наклонился адъютант президента и сказал: «Борис Николаевич ждет вас у себя». Взял документы, связанные с предстоящей поездкой в Китай. Они оказались нужны, так как президент сразу же заговорил о чрезвычайной важности наших отношений с этой великой страной и предложил «сформулировать по-особенному» их перспективу. Именно в самолете при его участии была отработана формулировка «доверительные отношения, нацеленные на стратегическое партнерство в XXI веке», одобренная позже и китайским руководством.
Но разговор на этом не закончился. Я по просьбе Ельцина подробно изложил свое видение обстановки на Ближнем Востоке и сказал, что нужно предпринять экстраординарные меры для того, чтобы сбить напряженность и одновременно заставить Ирак выполнять предписания мирового сообщества, зафиксированные в резолюциях Совета Безопасности ООН. Именно здесь родилась идея направить послание Б.Н. Ельцина лидеру Ирака Саддаму Хусейну.
Из Пекина я полетел в Японию. После возвращения в Москву 15 ноября, в субботу, состоялся телефонный разговор с президентом, во время которого он подтвердил свое намерение направить послание Саддаму Хусейну и добавил, что на следующий день у него состоится разговор по телефону с Б. Клинтоном.
16 ноября дали указание нашему послу в Багдаде Н. Картузову срочно передать через одного из высших должностных лиц Ирака послание Ельцина Хусейну. Послание было коротким. В нем говорилось о критическом моменте и о том, что от Ирака зависит дальнейшее развитие событий. «Просил бы Вас не только публично подтвердить то, что Ирак не отказывается от сотрудничества со Спецкомиссией, но и предложить инспекторам Спецкомиссии вернуться в Ирак для нормального продолжения работы. Естественно, при этом имелось бы в виду возвращение их в прежнем составе», – говорилось в послании. Ельцин подчеркнул, что в случае позитивного ответа Хусейна Россия предпримет ряд шагов для того, чтобы добиться улучшения работы Спецкомиссии, а при конструктивной работе Ирака – вести дело к закрытию ядерного досье.
«Прошу Вас очень серьезно отнестись к этому посланию» – такова была его заключительная фраза.
Б. Ельцин проинформировал Б. Клинтона о своем обращении к иракскому лидеру и еще раз призвал воздержаться от применения силы. Клинтон ответил по телефону, что применение силы не является приоритетным и что он желает успеха дипломатической миссии России.
Между тем 17 ноября через Суэцкий канал по пути к Персидскому заливу проследовал американский авианосец «Дж. Вашингтон». В этот же день состоялся мой телефонный разговор с министром иностранных дел Ирака М. Саххафом. Он сказал, что после обсуждения на Совете революционного командования С. Хусейн утвердил ответ на послание Б.Н. Ельцина и этот ответ мог бы быть через несколько дней привезен в Москву.