Путешественникам пришлось затаиться и переждать, когда низко над кустарником пролетала стая археоптериксов – птиц с разноцветным, ярким красно-желтым оперением и зубчатым острым клювом-пилой.
Археоптериксы летели на побережье, надеясь полакомиться выброшенной прибоем морской живностью. Возможно, они были и неопасны, но рисковать не стоило. Каждая из таких птичек могла без особого труда справиться с небольшим сорокакилограммовым ползуном – мини-ящером, живущим в расщелинах мезозойских горообразований.
– Ничего себе птички! – Лависса проводила археоптериксов восхищенным взглядом. – Подумать только, всю жизнь прожила на Деметре, а ничего подобного не видела! Родители не разрешали мне гулять за периметром.
– Зато теперь тебе будет чем похвастаться, – подмигнул ей Андрей. – Да и мне, пожалуй, тоже.
– При условии, что вами не полакомится какой-нибудь динозаврик-недоучка. – Робот-нянька понимал, что их приключения еще не закончились. – Учтите, мы – легкая добыча и должны быть особенно осторожны.
– Ты забыл, Баюн: волков бояться – в лес не ходить!.. Ой! – Мальчик неосторожно повернулся, и ему в скафандр впилась раздвоенная игла. Хорошо еще, что материал скафандра был достаточно прочным.
Робот вытащил иглу. На другом ее конце был маленький мешочек с семенами.
– Этими семенами кустарник размножается, – объяснил Баюн. – Воткнется игла в броню какого-нибудь ящера, а когда тот будет греться в песке, семечко выскочит и затеряется. Весной пойдут дожди, и семечко прорастет.
Наконец они выбрались на открытое место. Перед ними тянулся широкий каменистый берег с вкраплениями осколков черных скальных пород магматического происхождения. У волнистой черты берега ласково плескалось Первичное море.
На мелководье, густо заросшем водорослями, паслись по брюхо в воде, вытянув длинные шеи, диплодоки и брахиозавры. Порой такой «малыш» плюхался в воду, поднимая тучу брызг, и нежился в чуть солоноватых водах Первичного моря.
Археоптериксы и птеродактили затевали в небе возню, гортанно кричали друг на друга и с размаху сталкивались клювами. Они вели друг с другом многотысячелетнюю войну. Но противостояние ни к чему не приводило, так как возможности этих видов праптиц были приблизительно равны. Правда, челюсти у птеродактилей были немного сильнее, зато ловкие, покрытые жестким разноцветным оперением археоптериксы опережали своих противников в скорости.
Изредка птеродактили складывали кожистые крылья и камнем падали в воду, выхватывая кистеперую рыбу, кормящуюся на мелководье. Эта рыба была так ленива и неповоротлива, что, даже оказавшись в клюве, не вырывалась, а равнодушно шевелила хвостом и спокойно дышала, приоткрывая жабры.
Схватив рыбу, птеродактили уносили ее в скрытые в скалах гнезда, в которых гортанно и требовательно кричали птенцы. Родитель с рыбиной в клюве должен был торопиться, иначе на него моментально налетали другие птеродактили и археоптериксы и, пользуясь тем, что клюв у собрата был занят, клевали счастливца, стараясь отнять добычу. Случалось, во время схватки кистеперая рыба падала в воду и, не радуясь особенно спасению, продолжала равнодушно лакомиться моллюсками.
Ребята с любопытством наблюдали за одной из таких непрекращающихся охот, длившихся не первый и не последний миллион лет.
В воздухе что-то просвистело, и под ноги Андрею упал обглоданный рыжий хвост. Из-под камня возник краб с глазами на стебельках, ухватил рыбий хвост клешнями и скрылся в расщелинке.
– Как хитро все устроено! Все кого-то едят! – произнес мальчик.
– Смотри, как бы и тебя кто-нибудь не сожрал, – хмыкнула Лависса. – Уверена, здесь полно желающих.
– Я-то что, я невкусный. – Андрей прищурился. – Вот ты – другое дело! Интересно, кто тут питается дочками президентов?
– Размечтался. – Девочка показала ему язык и крикнула: – Эй, кто хочет полакомиться глупым, самодовольным мальчишкой?
Они устроились на большом камне у берега, предварительно убедившись, что это действительно камень, а не какой-нибудь хитро замаскировавшийся гигантский краб или динозавр. Перед ними раскинулось Первичное море.
Спокойствие моря было обманчивым. Под его покрывалом шла напряженная борьба. Порой из-под воды вырывался фонтан брызг и на поверхность всплывало какое-нибудь массивное, неуклюжее чудовище с широкой чешуйчатой спиной и рядами острых зубов. Оно захватывало воздух и с всплеском скрывалось под водой.
Вдруг из Первичного моря появилось огромное несуразное существо в костяном панцире и, загребая песок лапами, поползло по направлению к друзьям. У животного была небольшая голова с блестящими глазами, кожистая шея и рот, напоминающий клюв птицы. На костяном, в разводах, панцире было три ряда колючих шипов, а между ними сидел краб-ловкач с присоской на хвосте и шевелил клешнями. Это была прачерепаха.
Ребята хотели отойти в сторону, но черепаха, подняв голову, увидела их и от неожиданности спряталась в панцирь, подобрав лапы. Она не выглядела хищной, на суше передвигалась еле-еле. Видимо, просто вылезла погреться или выспаться, зарывшись в песок. На встречу с путешественниками она явно не рассчитывала.
– Какая смешная! На ней можно покататься. – Девочка подбежала к черепахе.
Та высунула голову и зашипела, но тут же быстро спряталась. Наружу торчал только короткий ластообразный хвостик.
Краб-ловкач, увидев девочку, соскользнул с насиженного места и попятился к морю. Черепаха лежала неподвижно.
Среди множества хищников приятно было встретить хоть одно такое добродушное существо.
Мальчик попытался перевернуть черепаху, но она была ужасно тяжелой. Черепаха шевельнула короткой сильной лапой, и Андрей шлепнулся на песок. Она насмешливо, как ему показалось, посмотрела на него и быстро спряталась.
Немного погодя черепаха неуклюже развернулась, сползла в море и уплыла. Первичное море было таким чистым, теплым и ласковым, что оно притягивало к себе, как магнит.
– Хочу искупаться, – заявил Андрей. – Мне жарко.
– И я тоже хочу! – поддержала идею Лависса. – Но только если ты отвернешься! Я не собираюсь купаться при тебе!
– Никаких купаний, – строго сказал робот. – Видели, сколько здесь всякой живности? И до трех не досчитаете, как вас сожрут.
Баюн поднял небольшой камешек и швырнул его в воду подальше. На всплеск тотчас спикировал птеродактиль, и буквально в ту же секунду рядом мелькнула зубастая морда какого-то прибрежного ящера величиной с небольшой аэробус.
И без купания на берегу можно было отдохнуть совсем неплохо. С моря подул легкий ветерок и принес прохладу. Никаких хищников – рвунов или тирексов – поблизости не было. А диплодоки и брахиозавры обращали на них внимания не больше, чем пасущиеся на лугу коровы – на бабочек и досадливых шмелей.
Робот быстро зашел в воду и вытащил из-под камня большущего створчатого моллюска: