Привычка говорить об Англии и англичанах, имея в виду Британию и британцев, присуща отнюдь не нам одним. В любой из зарубежных столиц лондонцу куда труднее, чем парижанину или вашингтонцу, найти в телефонном справочнике номер своего консульства. Он даже не представляет себе, на какую букву искать собственную страну: то ли на «А» – как Англию; то ли на «В» – как Великобританию: то ли на «С» – как Соединенное Королевство. Несмотря на островное положение Великобритании, к ее историческому развитию приложили руки многие народы.
– Встретить англичанина в центре Лондона становится нелегко, а уж на страницах английской истории, среди королевских имен, это всегда было трудным делом, – шутит французский сатирик Пьер Данинос. – Плантагенеты, – напоминает он, – были французы, Тюдоры – уэльсцы, Стюарты – шотландцы…
Коренными жителями Британских островов принято считать кельтов. Когда-то одна их ветвь осела в Ирландии и Шотландии, а другая – в Корнуолле и Уэльсе. Кельтское начало дает себя знать в мечтательности и мистицизме ирландцев, в музыкальности жителей Уэльса, этого края народных певческих праздников, в поэтическом воображении обитателей Корнуолла с их суевериями и легендами. Наиболее полным воплощением кельтских черт можно считать натуру ирландца с ее богатством фантазии и пренебрежением к логике, с ее художественной одаренностью и недостатком делового инстинкта, с ее фанатической одержимостью и неспособностью к компромиссам. Однако кельтское начало подспудно заложено и в английском характере, порождая некоторые вроде бы и не свойственные ему черты. Например, склонность ставить интуицию выше разума, умышленно скрывать дымкой неопределенности четкую грань между сознательным и бессознательным. Представление об англичанах лишь как о людях рассудочных, прозаических, холодных неполно и неверно хотя бы потому, что в каждом из них сидит что-то от кельта.
После кельтов на берега Туманного Альбиона накатилась новая волна завоевателей. Это были римляне. Они, впрочем, держались особняком от местных жителей, требуя от них лишь беспрекословного повиновения. Видимо, поэтому римское владычество не оставило после себя заметного следа. На кельтский фундамент легла не римская, а англосаксонская надстройка. Вслед за уходом римских легионов на английское побережье стали совершать набеги племена германского и датского происхождения: англы, саксы, юты. Они постепенно завладели юго-востоком острова, оттеснив кельтов на взгорья.
Отвоеванные земли активнее всего заселяли саксы. Это был народ земледельцев. В противоположность фантазерам и мечтателям кельтам они отличались трезвым, практическим умом. Именно от крестьянской натуры саксов английский характер наследует свою склонность ко всему естественному, простому, незамысловатому в противовес всему искусственному, показному, вычурному; свою прозаическую деловитость, ставящую материальную сторону жизни выше духовных ценностей; свою приверженность традициям при недоверии ко всему непривычному, тем более иностранному; свое пристрастие к домашнему очагу как символу личной независимости.
Пока англы, саксы и юты, сменившие римлян, продолжали оттеснять кельтов на север и на запад, у восточного побережья появилась новая волна завоевателей – скандинавские викинги. Эти профессиональные мореходы внесли в английский характер еще одну существенную черту – страсть к приключениям. Англичанин любит землю: сельский покой, зеленые луга, разделенные живыми изгородями, мирно пасущиеся стада. Но в душе этого домолюбивого сельского жителя есть окно, открытое морю.
Англичанин всегда чувствует его манящий зов, романтическую тягу к дальним берегам, что лежат за горизонтом. Вся история Англии, ее торговля, политика, искусство пронизаны морем, насквозь просолены им.
Наконец, последней волной завоевателей, достигших английских берегов, были норманны. Вильгельм Завоеватель поделил страну между своими баронами и создал аристократию, основанную на крупном землевладении. Рыцарский кодекс чести и владение землей стали отличительными приметами правящей элиты.
Норманны были приверженцами строгой феодальной иерархии. Они были людьми действия, которые презирали показной экстаз и считали одной из главных добродетелей способность держать свои чувства в узде. Описанная в романе Вальтера Скотта «Айвенго» борьба норманнского и саксонского течений в английской жизни продолжалась в последующие века с переменным успехом. Верх одерживало то норманнское течение, основанное на идеалах феодального рыцарства и аристократического либерализма, то саксонское течение с его крестьянской практичностью, узкой прямолинейностью и строгой моралью.
Именно саксонские черты нашли свое воплощение в стереотипном образе Джона Булля – фигуры рассудочной и деловитой, незатейливой и прозаической. И все-таки Джон Булль олицетворяет собой лишь одну сторону английского характера – пусть даже более заметную, чем другие.
Чтобы понять английский характер, нужно прежде всего иметь в виду егопервоначальные составные части: кельтскую, саксонскую и норманнскую. Это единственный путь, чтобы понять бесконечные противоречия, которые встречаются на каждом шагу; чтобы уяснить, как может эта страна одновременно быть столь аристократической и столь демократической; почему Джон Булль превыше всего ценит джентльмена; как противостоят друг другу средневековое рыцарство и коммерческий дух; как английский обыватель уравновешивается английским мечтателем, а лавочник – завоевателем; как романтизм Байрона и фанатический гений Тернера могли вырасти на столь прозаической почве; как приверженность традициям и практический расчет могут уживаться друг с другом. Короче говоря, как эта нация, столь трудная для понимания, столь полная противоречий и сложностей, стала таковой, какой мы видим ее сегодня.
Пауль Кохен-Портхайм (Австрия). Англия – неведомый остров. 1930
Каждая волна завоевателей вложила свой капитал в английский банк. Все они перемешались. Ни одна из них не исчезла. Ни одна из них не сдалась безоговорочно. Все они остались живыми по сей день, сосуществуя и борясь друг с другом.
Вот почему английская натура столь полна противоречивых импульсов: ей присуща практичность и мечтательность; любовь к комфорту и любовь к приключениям; страстность и застенчивость. Англия видит свое лицо в Шекспире, потому что ее прославленный сын в совершенстве воплощает в себе ее характерные черты: англосаксонскую практичность и кельтскую мечтательность, пиратскую храбрость викингов и дисциплину норманнов.
Никос Казандзакис (Греция). Англия. 1965
При всем своем консерватизме и флегматичности англичане – самый авантюристичный из народов. Какая страна может похвастать таким созвездием первооткрывателей, мореплавателей, землепроходцев? Со времен Дрейка англичане прокладывали пути в неведомое, неся во все уголки земли свой образ жизни, даже свой послеобеденный чай, ибо, будучи восприимчивы в крупном, они делают мало уступок в мелочах.
Хотя англичане прославились как исследователи и колонизаторы и хотя они распространили английский язык и английское право по всему свету, они самый провинциальный из народов.
Генри Стил Коммаджер (США). Британия глазами американцев. 1974