Японию можно назвать страной любителей пива. Оно занимает 38 процентов, а вместе с его японскими разновидностями – почти две трети алкогольного рынка. Производя 9 миллиардов литров напитков этого класса, Япония стоит на шестом месте в мире после Китая, США, Германии, Бразилии, России. Однако по потреблению пива на душу населения (около 70 литров) числится лишь тридцать восьмой, далеко уступая Чехии (156 литров), Ирландии (116), Германии (115), Австрии (109).
Пиво появилось на Дальнем Востоке в XIX веке в Шанхае, Кантоне, Тяньцзине, где заморское влияние было наиболее ощутимо. Ну а родилось азиатское пиво в Циндао – портовом городе китайской провинции Шаньдун, которая до конца Первой мировой войны была германской колонией. Именно немцы впервые начали варить там светлое пиво, которое по европейской классификации относится к типу «пилз», то есть пильзенскому.
После того как германскими колониями в Китае завладела Япония, циндаоское пиво получило распространение на северо-востоке Поднебесной, в марионеточном государстве Маньчжоу-го. Маньчжурское пиво «Цилин» («Единорог») настолько пришлось по вкусу японцам, что они стали варить его у себя. Одна из наиболее популярных в Стране восходящего солнца марок пива «Кирин» (по иероглифам тот же «Цилин») имеет, стало быть, китайско-германское происхождение.
В идзакая – японском варианте английского паба – вечерний поход традиционно начинается с пива. Выпив по паре кружек, компания обычно перемещается в суси-бар. Блюда из сырой рыбы принято запивать национальным напитком саке. Однако на главной вечерней трапезе – ужине из нескольких горячих блюд японской или китайской кухни чаще пьют сорокаградусную рисовую водку, которую наши дальневосточники именуют ханжа.
Для меня, признаться, было неожиданностью узнать, что эта жгучая жидкость, с помощью которой крестьяне согреваются весной при высадке рисовой рассады, занимает 12 процентов алкогольного рынка, тогда как прославленное саке лишь 8 процентов.
Вслед за ужином, уже после девяти часов вечера, наступает черед ночного клуба или кабаре, где главным угощением становится женское общество. После войны при формальном запрете проституции роль путан взяли на себя псевдогейши или «хозяюшки» (хостесс) – девицы из ночных клубов и кабаре.
Обязанность хостесс – за определенную мзду составлять мужчине приятную компанию, танцевать с ним, наполнять его бокал, смеяться его шуткам. И не более того. Ну а после работы все зависит от взаимного согласия – если он сумеет ее уговорить продолжить вечер в «приюте любви», а она не захочет ему отказать. Кстати, такой элемент свободной охоты импонировал большинству мужчин, даже когда легально существовали улицы «красных фонарей».
Японцы сознают, что повторять каждый вечер «хождение по лестнице» физически нелегко. Поэтому в Стране восходящего солнца уважают тех, кто ради успешного бизнеса готов выпить много и прощают им неадекватные поступки в состоянии алкогольного опьянения.
Характерно, что пьяные в Японии не агрессивны к окружающим. Видимо, потому, что трезвые относятся к ним скорее сочувственно, чем осуждающе. С половины одиннадцатого до половины двенадцатого в токийском метро повторяется утренний час пик: живущие за городом пассажиры спешат к последним электричкам. Не раз доводилось видеть в этой ситуации японца, который мочится на пол вагона. Окружающие этим не возмущаются, а наперебой заботятся о том, чтобы гуляка не проехал свою станцию.
Иностранцу в Стране восходящего солнца желательно учитывать, что японцы похожи на того техасца из американского анекдота, который не доверял никому, с кем вместе не напивался. Самый простой способ проникнуть в их замкнутый мир – пару раз напиться до бесчувствия с местным потенциальным партнером.
Если президент японской компании поведет гостя вечером по злачным местам, его подписи на счетах будут иметь для дальнейших деловых отношений не менее важную роль, чем заветная подпись на контракте.
Вот уже целое десятилетие количество самоубийц в Японии ежегодно составляет 30-35 тысяч человек. (В 1978-1997 годах их было 20-25 тысяч.) Число людей, кончающих собой, приближается к сотне в день. По официальной статистике, это почти 25 человек на каждые 100 тысяч жителей, то есть втрое больше, чем в США, и вдвое больше, чем в Западной Европе.
Почти три четверти японских самоубийц – мужчины. (Беда эта уже коснулась более 3 миллионов семей.) По возрасту среди тех, кто покончил собой, больше всего пятидесятилетних (25 процентов), шестидесятилетних (18 процентов), сорокалетних и тридцатилетних (по 15 процентов). Тревожная тенденция последних лет – увеличение доли сравнительно молодых людей, которым меньше двадцати пяти лет.
Большинство ушедших из жизни составляют безработные и пенсионеры (57 процентов), рабочие и служащие (28 процентов), ремесленники и крестьяне (10 процентов), студенты (5 процентов).
График количества самоубийств в Стране восходящего солнца в точности совпадает с графиком числа безработных и количества банкротств. Хотя в США и Западной Европе процент безработных выше, чем в Японии, самоубийств там гораздо меньше. Главной причиной тут служит японская система пожизненного найма, которая не дает уволенному второго шанса (особенно после сорока лет).
При обострении конкуренции или экономическом спаде становится все больше неудачников, которые сталкиваются с проблемой долгов и угрозой бедности, впадают из-за этого в депрессию, которая и ведет к самоубийству.
Феномен «сезона самоубийств» существовал в Японии и в годы послевоенного экономического чуда. Я ощущал это, когда работал в Токио в 60-х годах. Календарный год, как известно, состоит из 52 недель. Однако две последние всегда отличаются от остальных тем, что количество суицидов в стране вчетверо превосходит средние показатели.
По местным традициям юридические и физические лица должны вступить в новый год без долгов. Поэтому предновогодние недели всегда становятся в Японии порой банкротств и увольнений, а стало быть, сезоном самоубийств. Принято считать, что человек, не расплатившийся к празднику по счетам, обязан сам свести счеты с жизнью. Поэтому возле действующих вулканов с Рождества появляются полицейские патрули, дабы останавливать желающих броситься в кратер.
С тех пор как после экономического чуда 60–80-х годов пришли «потерянные десятилетия», как японцы именуют затяжной экономический спад 90-х и 2000-х годов, сезон самоубийств вместо двух предновогодних недель фактически стал круглогодичным.
Угроза попасть под сокращение штатов без надежды на новое трудоустройство обострило проблему «кароси», как в Японии называют смерть от переутомления на работе. Страну восходящего солнца можно назвать «царством трудоголиков». Вместо положенных по местным законам восемнадцати дней отдыха в год (что и так мало по сравнению с другими государствами) среднестатистический японец отдыхает лишь семь-восемь дней в году. Причем только одновременно со своими сослуживцами, дабы не перекладывать на их плечи свои обязанности в дни отпуска. А это возможно лишь на «золотой неделе» в начале мая да перед новым годом.