Когда б не били нас, мы б не писали басен.
Глеб Скороходов. «Леонид Утесов. Друзья и враги».
Александр Хорт в книге «Любовь Орлова» тоже рассказывает эту историю, но он приводит другую басню:
Один пастух, большой затейник,
Сел без штанов на муравейник.
Но муравьи бывают люты,
Когда им причиняешь зло,
И через две иль три минуты
Он поднял крик на все село.
Он был искусан в знак протеста.
Мораль: не занимай ответственного места.
Есть вероятность, что Качалов прочитал также «Колыбельную», которая являлась откровенной насмешкой над Сталиным:
Видишь, слон заснул у стула.
Танк забился под кровать,
Мама штепсель повернула.
Ты спокойно можешь спать.
За тебя не спят другие.
Дяди взрослые, большие.
За тебя сейчас не спит
Бородатый дядя Шмидт.
Он сидит за самоваром
Двадцать восемь чашек в ряд, —
И за чашками герои
О геройстве говорят.
Льется мерная беседа
Лучших сталинских сынов
И сияют в самоваре
Двадцать восемь орденов.
«Тайн, товарищи, в природе
Не должно, конечно, быть.
Если тайны есть в природе,
Значит, нужно их открыть».
Это Шмидт, напившись чаю.
Говорит героям.
И герои отвечают:
«Хорошо, откроем».
Перед тем как открывать,
Чтоб набраться силы,
Все ложатся на кровать.
Как вот ты, мой милый.
Спят герои, с ними Шмидт
На медвежьей шкуре спит.
В миллионах разных спален
Спят все люди на земле…
Лишь один товарищ Сталин
Никогда не спит в Кремле.
«Сам Качалов не пострадал, – пишет Хорт, – даже получил через год почетное звание народного артиста СССР. Кара настигла авторов: через полтора месяца после ареста они уже находились в Сибири, обоих приговорили к трехлетней ссылке. Владимира Масса отправили в Тобольск Тюменской области, Николая Эрдмана – в Енисейск, севернее Красноярска. Василий Иванович потом казнился, переживал из-за того, что подвел писателей, предлагал родственникам пострадавших денежную помощь». Но вполне возможно, что Качалов тут был практически ни при чем или максимум сыграл роль катализатора, ускорив то, что в любом случае бы произошло. Эрдман и Масс уже несколько месяцев как были объектами пристального внимания ОГПУ – Генрих Ягода направил Сталину некоторые из их басен еще 9 июля.
Естественно, после их ареста вся съемочная группа пришла в уныние – подобное «пятно» на картине могло ее погубить. Фильмы ложились на полку и за меньшее. К тому же стало известно, что уже напечатанная книга про ленинградского режиссера и художника Николая Акимова изъята из всех магазинов, потому что в ней опубликованы шаржи на Масса и Эрдмана и упоминаются их фамилии. Конечно, Александров немедленно убрал имена обоих опальных сценаристов из титров своего фильма (они впоследствии на него за это зла не держали, поскольку хорошо понимали ситуацию, и даже работали с ним над картиной «Волга-Волга»). Но все понимали, что это вряд ли поможет.
Дорогой Коля!
Прежде всего поздравляю Вас с большим успехом нашей фильмы. Я надеюсь, что Вы скоро увидите и оцените «Веселых ребят» по-своему. Посылаю Вам кадры из фильмы. Я очень довольна картиной как за себя, так и за Гришу, за Вас, за всю группу – поработали недаром.
Шлю Вам самые сердечные приветы, жму крепко руку и надеюсь скоро увидеть Вас и начать вместе с Вами делать фильму «Новые люди», о которой я не перестаю думать.
Надеюсь скоро Вас видеть. Сердечный привет. Л. Орлова.
Коля, я помню, что Вы любите духи, посылаю Вам на понюшку.
Письмо Орловой находящемуся в ссылке Николаю Эрдману после премьеры «Веселых ребят» в 1934 году.
Орлова тоже была расстроена, она, как и все остальные члены съемочной группы, сочувствовала пострадавшим сатирикам. Но в ее случае к сочувствию примешивался еще и страх. Ее положение вообще было шатким – дворянка, да еще бывшая жена репрессированного «врага народа», и вот теперь она рисковала быть заподозренной в дружбе с «контрреволюционными элементами». И в то же время она не могла и не хотела делать вид, что все в порядке, а эти люди никогда не были ее друзьями и даже знакомыми. Все это привело к тому, что она на некоторое время впала в депрессию и даже злоупотребляла алкоголем. К счастью, ее сильный характер и жизнелюбие взяли верх, и она быстро справилась с этой вредной привычкой, загубившей немало хороших актеров. Тем более что у нее как раз вновь начала налаживаться личная жизнь.
Их роман с Александровым, начавшийся со взаимной симпатии, постепенно перерастал в настоящую страсть. Тем более романтическая обстановка Гагр к этому располагала – море, горы, природа, ну как тут не думать о любви. Однако они оба были несвободны: у Орловой был ее австриец, уговаривавший ее уехать с ним в Германию, где он обещал сделать из нее кинозвезду, а Григорий Александров был и вовсе женат. К тому же и австрийский возлюбленный Орловой, и жена Александрова, актриса Ольга Иванова, не пожелали оставаться в Москве и тоже приехали в Гагры. Легко себе представить, что они чувствовали, видя развивающийся на их глазах роман.
Орловой решить свою часть проблемы было проще. Их отношения с австрийцем не были оформлены, а он был человеком неглупым, довольно быстро понял, что стал «третьим лишним», и смирился с этим. Они расстались вполне мирно, без скандалов, и он вскоре уехал в Москву, а потом, видимо, вернулся на родину. В любом случае он навсегда исчез из ее жизни.
Как тут не вспомнить Андрея Берзина – он ведь тоже деликатно самоустранился. Его выпустили уже в 1932 году, вновь назначили на хорошую должность, а через пару лет он даже вернулся в Москву. Но он не пытался навязываться бывшей жене, ставшей к тому времени известной актрисой, – они встретились только после войны, когда он вернулся уже из второй ссылки. Встретились, пообщались как хорошие старые знакомые и с тех пор больше ни разу не виделись. Умела Любовь Орлова расставаться со своими мужчинами.
Александров был в более сложном положении – с Ольгой Ивановой он был вместе с 1924 года, к тому же у них был сын Дуглас (названный в честь звезды немого кино, знаменитого американского артиста Дугласа Фэрбенкса), ну и самое главное – она была его законной женой, и ее нельзя было так просто выставить со словами «извини, дорогая, любовь закончилась». В итоге Александрову с Орловой просто повезло: Ольга сама его бросила и ушла к актеру Борису Тенину. Так что съемки «Веселых ребят» они заканчивали, уже не скрывая своих отношений. Всем было ясно, что дело идет к свадьбе.