Пеева спокойно двинулась вперед. Новикова бросилась вперед, хаотично размахивая керамбитом. Пеева легко увернулась от размашистых выпадов, пнула соперницу ногой в пах (для женщин этот удар не менее – а, возможно, и более болезненен, чем для мужчин), огрела ладонью по затылку – Новикова опять пробороздила носом песок, после чего вытащила из земли свой нож, судя по виду – обычный кухонник.
– Вставай, тварь, – сказала атаманша. – Сейчас я тебя разделывать буду.
Новикова всхлипнула, лежа на земле, и пробормотала:
– Не убивай! – после чего, усыпив бдительность соперницы, метнула горсть песка Пеевой в глаза.
Атаманша ослепла на пару секунд, и за эти пару секунд наркоманка успела дважды ее полоснуть кривым клинком керамбита – по бедру, хорошо хоть с наружной стороны, и по плечу – не глубоко, но обидно. Хлынула кровь.
Пеева вслепую отмахнулась своим ржавым кухонником, ушла кувырком назад и встретила налетевшую Новикову ударом ноги в живот. Из наркоманки напрочь вышибло дух.
Пока самозванка приходила в себя, Пеева протерла глаза и встала на ноги. Время шуток прошло. Атаманша собралась убивать.
Новикова, отдышавшись, тоже это поняла. В свой последний бросок наркоманка вложила все, что у нее было – всю ярость, ненависть и амфетаминовое бесстрашие.
Атаманша Пеева перехватила руку противницы в сантиметре от своей шеи. Резко вывернула, сломав Новиковой запястье, и с размаху загнала ржавый кухонник в глазницу самозванки – глубоко, по рукоять.
Новикова умерла мгновенно и рухнула, точно мешок с костями.
Пеева обвела взглядом притихшую толпу и сказала:
– Теперь я тут атаманша. Есть несогласные?
Хиппари ответили разрозненным блеянием, общий смысл которого сводился к тому, что нет, конечно же, уважаемая, какие тут могут быть возражения после такой убедительной процедуры передачи власти?
– Вот и хорошо, – проговорила атаманша Пеева. – Тогда поговорим о важном. Кто последним видел металлический чемоданчик, с которым приходил Рыжехвост?
* * *
Как это часто бывает в жизни, короткие, но насыщенные адреналином дни приключений зачастую сменяются длинными периодами скуки, когда ничего не происходит. Вот и на Казантипе произошло то же самое: после драматического захвата (а вернее – возврата) власти атаманшей Пеевой, хиппари отпраздновали это грандиозной укуркой, после чего завалились спать.
А когда наступило утро, обитатели Казантипа проснулись с убеждением, что ничего существенного в их жизни не поменяется. Ну, подумаешь, была Новикова, стала Пеева… Главное, чтобы дури хватило до вечера, а там – будет новый день, будет новая дурь.
Пеева же по мудрому совету Олега Игоревича (точнее, его собаки – Контейнер никак не мог привыкнуть к этому странному симбиозу) некоторое время – пару дней – поддерживала в хиппарях веру в вышеупомянутое заблуждение. Мол, курите дальше, дорогие мои, все будет хорошо.
Втихаря же Пеева при помощи Ольки Зяблика разведывала каналы, по которым дурь поступала на мыс Казантип, и выведывала, кто из фракции покойной Новиковой ведал торговлей наркотой, кто отвечал за складирование, кто контролировал финансовые потоки.
Ренькас, удачно прикидываясь наркоманом, благо, субтильное телосложение помогало, втерся в доверие к наркоторговцам и подтвердил то, о чем Контейнер и так подозревал: наркотики на Казантип шли из Керчи, с ведома самого Ферзя. Ферзь же, по слухам, получал их из Симферополя, чуть ли не официально закупая их на средства из бюджета Союза Вольных Городов у татар и контрабандистов.
Олег Игоревич и мозг его, Карма, целыми днями где-то пропадали. О делах своих не распространялись, возвращались затемно, просоленные, будто весь день провели в воде, ели из одной миски и падали спать.
Контейнер бездельничал. Подзаряжал батарейки – валялся на солнце, загорал, пил местное дрянное пиво. Каждый из членов его отряда был озадачен, помимо основных целей, поисками чемоданчика покойного Рыжехвоста, но пока результатов не было. То ли не доехал чемоданчик до Казантипа, то ли прикарманил его кто-то из хиппарей и сменял на понюшку дури…
Так – буднично, рутинно, прошла неделя, а вечером седьмого дня Контейнер собрал совет.
– Докладывайте, – велел он, когда отряд расположился у костра.
– По чемоданчику – глухо, – первой начала Пеева. – По наркоте – везут два раза в месяц, цены – бросовые, ниже рыночных. Как будто специально насыщают рынок дурью, прикармливают клиентуру.
– Как везут? Когда?
– Двумя караванами. В первый и в третий понедельник месяца. В отряде – десять человек, два торговца и восемь охранников. Едут верхом, груз в повозке.
– То есть… – Контейнер напрягся и припомнил календарь, – следующий караван будет завтра?
– Выходит, так, – пожала плечами атаманша Пеева.
– Олька Боевой Зяблик, – обратился Контейнер. – Как там наш мысленный эксперимент?
Три дня назад Контейнер как бы невзначай попросил Ольку прикинуть, что начнется на Казантипе, если очередная порция дури не попадет на мыс.
– Хреново, – скривилась Олька. – По моим прикидкам, человек сто – сто пятьдесят будет два-три дня лежать пластом, в ломке, они уже хронические. Где-то треть может не выжить. А вот те, что недавно начали курить и ширяться – таких на Казантипе около двухсот, – могут озвереть и устроить массовое побоище.
– Подтверждаю, – сказал Ренькас. – Оружия у хиппарей припрятано много. В основном холодняк, конечно, – топоры, мачете, копья, но поубивать друг друга хватит.
– Так, – кивнул Контейнер. – А вы мне что скажете, Олег Игоревич? – Контейнер, произнося эти слова, смотрел на Карму. Та зевнула.
– А что я кажу, – развел руками капитан, – дело дрянь. Во всех смыслах. Ферзь гонит караваны с дурью по всему Крыму. Раздает чуть ли не задарма. Без какой-либо ясной цели. Обычно караван приезжает в деревню на следующий день после рекрутерского отряда армии Союза Вольных Городов. Хорошая тактика – либо ты служишь нам, либо мы сделаем из тебя пускающего слюни идиота, всецело зависящего от наших поставок наркотиков. Такое впечатление, что Ферзь с Правдорубом задались целью извести под корень все взрослое население Крыма. Не уничтожить, а заставить деградировать. Погано це.
– А что насчет матросов? – спросил Контейнер. – Они же всегда были сами по себе, не то что сухопутные крысы.
– Были, – мрачно ответил Олег Игоревич. – Были, да сплыли. После прошлогодней бойни… А, чего тут говорить. Кораблей на плаву нет, экипажи в растерянности. Кое-кто потихоньку начинает наркоманить.
Контейнер подумал, поиграл желваками.
– Значит, так. У меня есть план. Олег Игоревич, вам надо собрать под свое крыло всех бывших моряков, кто еще не утратил человеческого облика. Особенно ценно будет найти врачей или хотя бы фельдшеров. Сроку даю – два дня.