— И я так считаю, — поддержал его Мегасфен. — Нам нужно опасаться нападения с моря. Для этого у Перса есть каппадокийский сатрап Ариарамн со своим флотом. Его пираты уже пробовали тревожить наши берега, но действовали они малыми силами и их всегда били. Однако это не значит, что они не придут в Ольвию снова, уже под знаменем царя Дария. Тем более что дорогу сюда пираты уже разведали.
— Если к нашим берегам подойдут все пентеконтеры Ариарамна, нашим суденышкам с ним не справиться, — заявил наварх, командующий весьма скромным военным флотом Ольвии.
— Я говорил, что нужно строить новые боевые корабли! — взвился агораном, который заведовал портовым хозяйством. — Мы почти не прикрыты со стороны моря!
— Денег едва хватает на другие городские нужды, — сурово ответил ему архонт. — У нас вполне достаточно торговых судов, а что касается военных, то они требуют очень больших затрат, которые оправданы только в случае войны. Да-да, война приближается к Ольвии! Но в большей мере с суши. Каппадокийцы вряд ли смогут захватить наши укрепления со стороны моря — у них просто не хватит сил.
— Кстати, насчет укреплений, — снова встрял в разговор Мегасфен. — Нужно нарастить защитные валы до нужной высоты и строить новые. Думаю, купечество и землевладельцы не пожалеют денег на это благое дело.
— Так и постановим, — ответил ему архонт. — Валы — главная наша забота. Не считая, естественно, ополчения, которое нужно вооружить, как следует, и подучить приемам обращения с оружием.
— Я хочу вернуться к угрозе с моря, — решительно заявил полемарх. — Ариарамн хитрый пес, он может ударить где угодно. Для того чтобы это не произошло, предлагаю привлечь для защиты наших берегов каллипидов. Они наши соседи с запада, и им грозит та же участь, что и нам. Уверен, что каллипиды согласятся поучаствовать в отражении нападения с моря.
В пританее все резко замолчали и озадаченно нахмурились. И было отчего. Племя каллипидов, или эллино-скифов, являлось наиболее близким ольвиополитам по духу и по крови. Его костяк составляли эллины-изгнанники, которые взяли себе в жены скифянок. Они появились на берегах Понта Эвксинского не раньше ольвиополитов.
Но главным было другое — ольвиополиты не знали, к кому посылать гонцов. Дело в том, что власти, как таковой, у их соседей не было. Конечно, каллипиды выбирали какого-нибудь соплеменника на роль временного вождя, но малейший промах в делах тут же оборачивался для народного избранника большими неприятностями, и он оказывался там, откуда его призвали на должность правителя — в море на своей утлой лодчонке, в огороде с мотыгой или на пастбище с длинным бичом пастуха общественного стада в руках.
Основная власть была сосредоточена в руках патриархов — старейшин семейств. Чем многочисленней была семья, тем большим авторитетом она пользовалась. А значит, и силой. Тем не менее общество каллипидов было так устроено, что ни одному из семейств не удавалось превратиться в тиранов. В случае малейшего поползновения на абсолютную верховную власть, против такого семейства поднимались все, и горе было тем глупцам, которые отваживались взяться за оружие.
Главным источником доходов каллипидов, как это ни странно для земледельцев, было пиратство. Вот в этом вопросе все было устроено и упорядочено очень жестко. Каллипиды свои суда — легкие и быстроходные миопароны, обладающие малой осадкой и потрясающей проходимостью на мелководье — строили очень быстро. Нападали миопароны каллипидов не поодиночке, а стаей, и капитаны суден слушались своего предводителя беспрекословно.
Каллипиды старались не трогать суда купцов-ольвиополитов, но остальным хорошо доставалось. Правда, с командой они поступали гуманно, не так, как многие пираты, которые не оставляли матросов в живых или брали их в плен и продавали в рабство. Обобрав судно до нитки, каллипиды исчезали в многочисленных бухточках, которыми изобиловало морское побережье, а лишенный своих товаров купец и команда судна, проклиная тот несчастливый день, когда они отправились в плавание, продолжали свой путь, — чаще всего в направлении родного дома.
Вот с таким странным, если не сказать больше, племенем и намеревался иметь дело полемарх. Присутствующие в пританее не стали его осуждать — утопающий хватается за соломинку. Но кто к ним поедет в качестве посланника и как каллипидов уговорить принять участие в защите Ольвии? Конечно, и каллипиды могут попасть под общую раздачу от персов, но у них не было городов, только поселения, и убытки от разрушений будут минимальными. Захотят ли они рисковать своими жизнями ради тех, кто когда-то отказал им в греческом гражданстве?
— Захотят, — уверенно ответил Радагос, которого вернули в пританей как раз во время дискуссии по поводу каллипидов. — У каллипидов и скифов дружеские отношения. — Он продолжал выступать как скиф, хотя на самом деле был джанийцем со скифскими корнями, что в племени Жавра случалось не часто, — жен из других племен брали в основном «скитальцы»; по понятной причине на это смотрели сквозь пальцы, но детей от таких браков воспитывали в поселении. — Если собрание позволит, то этим посланником буду я. Но мне нужно судно, потому что к каллипидам добираться берегом долго и к тому же можно нарваться на разбойников.
Ольвиополиты облегченно вздохнули. Это был лучший выход из создавшегося положения.
— Судно будет, — заверил архонт. — Самое быстроходное.
— Завтра, — сказал Радагос.
— Именно так, — подтвердил архонт. — Промедление в нашей ситуации смерти подобно.
— Я оставлю в Ольвии несколько человек, которые прибыли со мной, для связи с войском царя Иданфирса, — сказал Радагос. — Они опытные воины и помогут вам организовать оборону. Но главное — нужно постараться, чтобы к вам не проник ни один вражеский лазутчик. А еще важнее, чтобы из Ольвии к персам не вышло ни одно донесение, иначе все ваши приготовления к отражению нашествия могут пойти насмарку.
Присутствующие в пританее помрачнели; они поняли недосказанное. И архонт, и старейшины, и полемарх понимали, что среди ольвиополитов может быть паршивая овца, предатель. И были благодарны Радагосу, что он не сказал это прямо, пощадил их патриотизм.
Что касается самого посланника — это был напарник Ивора, — то он не стал оглашать имя хорошо известного ему предателя. По очень простой причине: в то, что всеми уважаемый и богатый землевладелец Алким предатель, шпион царя Дария, не поверил бы никто. Но своим людям Радагос приказал следить за ним неусыпно.
Радагос удалился, а в пританее продолжили обсуждать меры пор защите города от вражеского нашествия.
— Валы — это хорошо, — озабоченно сказал полемарх. — Но у нас при осаде будут проблемы с питьевой водой.
— Надо сооружать водосборники! — предложил член магистрата, который заведовал общественным строительством. — Много водосборников!
Это было недавнее изобретение одного из недавно прибывших эпойков. Для преодоления дефицита воды в засушливое время года он предложил строить пустотелые пирамиды вершиной вниз. Над пирамидой строили колодец высотой около двадцати локтей. Влага накапливалась на каменных стенах колодца из-за разности температур внутри и снаружи и стекала в подземную лунку. На удивление, такие водоемы наполнялись достаточно быстро, и колонисты получали отличную пресную воду.