И мой маленький отряд заспешил через сквер.
Прекрасно понимая, что долго морочить головы полицейским не смогу, я поспешил разделить их и занять делом. Светловолосого констебля отправил к черному входу, его приятеля оставил в фойе, остальных повел за кулисы.
– Сюда нельзя! – побежал вслед за нами встревоженный швейцар.
– Полиция! – на ходу бросил я в ответ и рыкнул точь-в-точь как обучавший меня ладить с обывателями бывалый констебль: – Прочь с дороги, раззява!
Швейцар немедленно отстал, постовые посмотрели с завистливым уважением. Такое обхождение с одним из цирковых пришлось им по душе. Цирковые и полицейские традиционно друг друга на дух не переносят.
На подходе к кулисам нас нагнал благоухавший духами антрепренер, но в детстве я вдоволь насмотрелся на эту напыщенную публику. Я видел их насквозь, прекрасно помнил все их страхи.
– Уважаемый! – притянул я к себе хлыща за золоченую пуговицу сюртука. – Один из ваших людей занимается тем, чем ему заниматься категорически не следовало. Будете чинить препятствия, окажетесь в числе соучастников. Усекли?
И вновь я бил наверняка. В любом цирке, в любой самой респектабельной труппе неминуемо отыщется паршивая овца если не из самих циркачей, так из подсобных работников. Руководство о темных делишках, разумеется, догадывается, но где еще найти человека на это место за такие смешные деньги? К тому же это ведь сущие пустяки…
Но пустяками это кажется лишь до тех пор, пока не пожалует полиция.
– Что вы себе позволяете? – возмутился антрепренер, впрочем, изрядно при этом побледнев. – Я знаком со многими важными людьми! Я буду жаловаться!
– У вас есть телефонный аппарат? – сбил я его с толку неожиданным вопросом.
– Да, а что?
– Начинайте обзванивать своих знакомых, пока они вас еще помнят.
– Это возмутительно! – попятился хлыщ. – Я вызову адвоката!
– Ваше право! – улыбнулся я и позвал за собой констеблей: – Идемте! Да быстрее же, быстрее!
Даже мой талант не мог долго сдерживать антрепренера; склочность этой публики переходила все разумные границы. Скоро он опомнится и закатит такой скандал, что всем чертям в аду тошно станет.
За кулисами навстречу нам попался какой-то парнишка, вероятно, помощник одного из артистов; я немедленно остановил его и велел отвести к маэстро Марлини. Цирковой заколебался, тогда я стиснул его плечо и напомнил:
– У вас намечается большая гастроль, не так ли? Обидно будет загреметь в кутузку и пропустить все веселье.
Паренька затрясло от ужаса, и он быстро повел нас по запутанным переходам цирка. И это было просто замечательно – полицейские понемногу отходили от первоначального шока и посматривали на меня с явственным недоумением.
Так что ходу!
Маэстро Марлини нас уже ждал.
Мы вломились в просторное помещение, заставленное готовыми к отправке ящиками с реквизитом, а он лишь беспечно улыбнулся и покачал головой:
– Доблестные стражи порядка! Чем обязан визиту?
– Обыщите здесь все! – приказал я констеблям. – Ищите девушку и документы барона Дюрера.
Полицейские озадаченно переглянулись и двинулись в разные стороны.
– Стойте! – просто сказал гипнотизер, полицейские остановились.
– Вы намерены воспрепятствовать совершению правосудия? – хмыкнул я. – Это чревато серьезными неприятностями, маэстро.
– Для начала представьтесь! – потребовал фокусник.
Я помахал перед его лицом служебной карточкой и объявил:
– Старший инспектор Моран, Третий департамент!
На гипнотизера это заявление не произвело ни малейшего эффекта. Он даже в лице не изменился. Более того, хоть мы и не были представлены друг другу, возникло впечатление, что фокуснику доподлинно известно, кто я такой на самом деле.
– У вас, наверное, и ордер на обыск есть, старший инспектор Моран? – полюбопытствовал фокусник, и последние сомнения в том, виновен ли он, сразу развеялись.
Он смеялся надо мной! Просто смеялся!
Но я не выказал никакого раздражения и в ответ на прозвучавшую в вопросе издевку спокойно заявил, больше даже не для циркача, а для констеблей:
– Ордер не требуется в случаях, когда достоверно известно об удержании человека против его воли.
– Вы обвиняете меня в похищении? – мягко рассмеялся маэстро.
Он не сказал ничего особенного, не шевельнул рукой, даже с места не сдвинулся, но полицейские невольно попятились на выход. Не удерживай их до сих пор мой талант, они бы точно рванули наутек.
– Почему сразу вас? – удивился я. – Вы один имеете сюда доступ?
– Разумеется нет! – объявил гипнотизер и хлопнул в ладоши. Из соседней комнаты появились три молодых человека. – Это мои ассистенты, Микки, Дон и Леон, – представил их маэстро.
– Тогда вам не о чем беспокоиться. Никто вас ни в чем не обвиняет, – пожал я плечами и приказал констеблям: – Приступайте к обыску!
– Стойте! Минуту! – потребовал фокусник. – Мои помощники вам здесь все покажут. – Он выделил каждому полицейском по ассистенту, а когда те начали осмотр помещения, вновь повернулся ко мне: – Могу я полюбопытствовать, кого вы рассчитываете тут отыскать?
Я внимательно посмотрел на него и со значением произнес:
– Елизавету-Марию фон Нальц.
– О, я читал об ее исчезновении! – тут же отозвался гипнотизер. – Такая трагедия!
– Мы найдем ее.
– Но почему именно здесь?
– Тайна следствия.
– Не подумайте, будто я сомневаюсь в вашей компетенции, главный инспектор…
– Старший инспектор.
Маэстро Марлини улыбнулся:
– Мне как человеку сугубо штатскому простительна эта ошибка, старший инспектор. Просто вас ввели в заблуждение. – Он подошел к столу, на котором стояла початая бутылка вина и ваза с фруктами, наполнил бокал и предложил: – Выпьете?
– На службе.
– Похвальное рвение! Дослужиться в столь юном возрасте до старшего инспектор, вероятно, было нелегко?
– Внешность обманчива, маэстро, вам ли об этом не знать? – без заминки парировал я, внимательно наблюдая за действиями констеблей. Те проверяли все коробки и ящики, где мог бы укрыться человек, и все же что-то в их перемещениях по комнате вызывало смутное беспокойство.
– А ваши очки? – вновь отвлек меня гипнотизер. – Первый раз такие вижу, позвольте взглянуть.
Рука против воли потянулась к дужке, но я вовремя остановил это движение и почесал щеку.
Маэстро Марлини рассмеялся:
– Надо заказать себе такие же.