Никакой ответственности за, возможно, единственный на земле уголок, где сохранилось маленькое поселение фей, Айне О’Ши нести не собиралась. Она хотела путешествовать, учиться, работать над чем-то интересным и влюбляться, совершать безумные поступки и просто делать все, что заблагорассудится, а не сидеть привязанной к старому дому, который двадцать пять лет назад выглядел вовсе не так, как сейчас, и сторожить озерную тварь с ее прожорливыми детенышами.
Услышав про зверский аппетит юных феечек, я невольно вспомнила тушки животных, оставляемые Индэвором у озера, и пришла к выводу, что вовсе не куниц он там подкармливал. Хотя эти пушистые проныры и просекли, что тут можно поживиться на славу.
Итак, про фей… Как сказала мама, заметить их, если они сами не желают показаться, практически невозможно. Единственный вариант – поймать за едой. И однажды она так и сделала, проследив, куда Лиам отнес подстреленного на охоте зайца. Зрелище ее так впечатлило, что желания становиться хранительницей для этих тварей не то что не прибавилось, его отсекло окончательно. И слабые позывы совести, намекавшие на долг перед родом, были посланы юной О’Ши в далекое пешее вместе с фантомами, которых оживляла для нее Мэг.
Блэк-Лэйк жаждал получить в ее лице второго хранителя и донора живительной крови, поэтому делал все, чтобы стать для Айне лучшим местом. Вот только ей хотелось настоящей жизни, настоящих приключений и настоящей любви, а не тающих после поцелуя юношей с лицом, которое она срисовывала с плаката. Лиама же, напротив, полностью устраивала такая жизнь. Он любил общаться с Мэг, регулярно проводил связующий обряд, купался в черном озере и, частенько запираясь в своем кабинете, изобретал какие-то странные вещи, на которые впоследствии получал патенты, за счет которых они и жили. Не сильно шиковали, конечно, но и не бедствовали точно.
Становясь старше, Айне продолжала протестовать против предначертанной ей судьбы и постепенно из отличницы с рыжими косичками превращалась в оторву с килограммом косметики на лице и поведением отпетой хулиганки. Брата она не слушала, Мэг игнорировала, из старой школы вылетела, да и в новой не прижилась. Пила, гуляла и не ночевала дома. Вернее, пыталась не ночевать, но Лиам, пользуясь своим даром, всегда безошибочно находил ее на квартирах друзей-неформалов и едва ли не за шкирку отвозил домой, чтобы прочесть недлинную, но занудную нотацию.
А потом к воспитательному процессу присоединилась и Мэг. И тогда начали оживать не только мечты девушки, но и ее самые жуткие кошмары. Уж не знаю, кто именно решил тогда, что, раз невозможно уговорить, надо запугать, Айне так и не выяснила этот вопрос, но одинаково возненавидела и брата, и фей, и родовое поместье за компанию. Злость помогала не свихнуться, злость давала возможность сопротивляться, злость же стала последним, что выплеснула девушка на Лиама перед тем, как исчезнуть из его жизни навсегда.
Но обида и страх так и не оставили ее, несмотря на прошедшие годы. И даже понимание, что брат отпустил, хотя мог бы снова найти и вернуть, как делал это раньше, не примирило ее с ним. Возможно, будь он еще жив, они бы поговорили и все выяснили, может, даже помирились бы спустя столько лет, но… Лиама больше не было, а отдавать свою единственную дочь в лапы озерной твари Айне не желала. Поэтому и примчалась сюда, как только заподозрила неладное. И поняла, что опоздала.
К концу рассказа мама уже безбожно зевала, и я предложила ей перебраться в спальню. Индэвор не возражал, даже предложил проводить, но я отказалась, сказав, что мы справимся сами. На самом деле хотелось немного побыть наедине с Айне, просто посидеть рядом, подержать ее за руку, рассказать, что все не так ужасно, как ей кажется, и я вовсе не буду страдать здесь так же, как когда-то она.
А Мэг… с ней, судя по всему, можно и ладить. Ведь жил же здесь дядя, живет Дэв с сыном, и никто не жалуется. Даже наоборот, Рашам тут нравится, насколько я могла убедиться. Да и Блэк-Лэйк уже не похож на мрачный дом ужасов. Хотя это, конечно, спорно.
В комнате мама прилегла на мою постель, а я принялась показывать ей плакат Дирана, рассказывая о наших с ним приключениях. Как теперь стало ясно, монстры в этих местах действительно водились. Вот только назывались они почему-то феями. Так что охотились мы вовсе не на призраков. Айне улыбалась, глядя на смешные фотографии, что-то спрашивала, уточняла, интересовалась моими делами с работой и ситуацией с продажей дома, попробовала выяснить подробности о размолвке с Эриком, но я отделалась общими фразами, не желая портить себе настроение грустными воспоминаниями. И в процессе нашей неспешной беседы мама задремала. Но прежде чем окончательно провалиться в сон, погладила меня по руке и ободряюще пробормотала:
– Не бойся, милая, и от привязки навьелии можно избавиться. Есть спос… хрр…
До конца она не договорила, а я не стала будить, чтобы узнать секрет. Мне нравилось сидеть на краю неразобранной постели и, глядя на спящую маму, слушать ее ровное дыхание. Мы порой не виделись месяцами, общаясь лишь по телефону и через скайп, но всегда сохраняли ту дружбу, которая связывала нас. Мать и дочь, лучшие подруги, самые близкие друг другу люди – так было всегда. И то, что она сейчас здесь, рядом со мной, а не на очередной вечеринке со своим молодым бойфрендом, наполняло мое сердце щемящей нежностью. И солнышко, поселившееся в груди, грело все сильнее.
Осторожно накрыв Айне покрывалом, я свернула ватман и убрала его в шкаф, боясь, что он может случайно помяться. Сама же снова опустилась на кровать, чтобы просидеть так еще минут десять. А потом пришел Индэвор, окинул взглядом эту картину, покачал головой и, молча взяв меня на руки, унес в свою спальню.
До Мэг этой ночью мы так и не добрались…
На следующий день…
Я проснулась совершенно голая на большой, заметно помятой кровати… одна. Сладко потянувшись, обвела взглядом светлую мужскую спальню и довольно улыбнулась. Мне здесь нравилось. Сквозь открытые окна в комнату проникал легкий ветерок, шевеля тонкие занавески. Часы на столе показывали полдень, а рядом с ними стояла чашка давно остывшего кофе. Похоже, я вчера так вымоталась, что даже его дивный аромат не смог меня разбудить. А больше никто и не пытался.
В доме было так тихо, что невольно подумалось, будто он пуст. Мысленно прикинула, куда мог деться в это время Индэвор с Рэмом, но придумать, куда запропастилась моя шумная мама, так и не смогла. Разве что она тоже отсыпалась в гостевой комнате, где мы ее вчера оставили.
Сладкий черный напиток пила, замотавшись в простыню, и едва ли не жмурилась от удовольствия. Было так приятно ощущать мужскую заботу. А еще воспоминания вчерашнего вечера никак не желали отпускать: и вечеринка, и неожиданный приезд мамы, и эта комната, куда меня внесли, как королеву, в очередной раз предложив перебраться сюда насовсем. Кошмары? Я уже начала потихоньку забывать о них, купаясь в счастье, накрывшем меня с головой. И даже позволила Дэву снять с меня малахитовый амулет перед сном, который, как мне теперь казалось, начал едва заметно светиться. Он так и лежал на прикроватной тумбочке возле электронных часов. А меня и без него было кому охранять этой ночью.