– Его нереально было раскусить, он слишком хорошо умел играть роль сказочного принца. Но знаешь, – хитро взглянув на нее, улыбнулась. – Мне понравилось, как ты с ним разобралась. Ничего лучше не придумаешь для мужчины, который привык издеваться над женщинами. А уж зная его нелюбовь к девочкам с пышными формами… – многозначительно протянула я, а мама довольно ухмыльнулась, гордая собой. – Ума не приложу, как он додумался к тебе пристать? Ведь если хотел вернуть меня, этого делать было ни в коем случае нельзя. Да и просто нельзя! Как он только посмел?! – снова вспомнив о случившемся, возмутилась я и невольно сжала кулаки.
– Да ему просто крышу сорвало от источника нереализованной силы, – хохотнула Айне, успокаивающе погладив меня по рукам. – Когда я случайно подкорректировала твою память, в печати, наложенной Лиамом на мой дар, появилась небольшая брешь. Пользоваться магией она мне не давала, а вот копить силу – вполне. Причем это тоже происходило неосознанно. Если ты заметила, в последние месяцы я стала слишком непоседливой. Я была словно батарейка, которую чересчур сильно зарядили. И Эрик эту невостребованную энергию во мне чувствовал. А он ведь как вампир, для него эта энергия – своего рода наркотик. Вот и не сдержался. Только недооценил свой «обед», кобель безмозглый. Мало того что я благодаря накопленной силе раньше срока очнулась от снотворного, так еще и моментально достигла высшего уровня бешенства, от чего печать рассыпалась, выпустив наружу мою магию. Дальше, полагаю, рассказывать не стоит. Ты и так все видела. – Айне многозначительно улыбнулась и, притянув к себе, обняла. – А может, ну его – этот Блэк-Лэйк, а? – меняя тему, зашептала она. – Лиам же избавился от привязки к озеру, и у тебя получится. Поедем со мной мир покорять, Блэр? Влюбляться, расставаться, кутить, шалить, совершать глупости и великие открытия… поехали? – посмотрев мне в глаза, предложила она.
– Не-а, – ответила я твердо. – Мои великие открытия здесь, мам. Феи любви называются. А еще я хочу научиться контролировать свои новые способности. И под водой дышать без акваланга тоже хочу, и дяде помочь привести в порядок Блэк-Лэйк надо, и…
– Скажи честно, что просто хочешь остаться со своим блондином, – прервала поток моих перечислений она, а я только улыбнулась, уткнувшись лбом в ее плечо.
Кому, как не матери, видеть насквозь свою дочь?
Тем же вечером…
Я сидела в гостевой комнате, которая за эти дни уже стала моей (во всяком случае, именно так ее называли все домашние), и рисовала на планшете варианты дизайнов, обещанные заказчику. На самом деле банально пыталась отвлечь себя работой от желания перебраться под бочок к Индэвору, крепко спящему в своей спальне. Как мои магически одаренные родственники перетаскивали тяжелого мужчину из кресла в Блэк-Лэйк на его собственную кровать, я не знаю. Моей задачей было все это время отвлекать миссис Палмер, садовника и Рэма, которые ни в коем случае не должны были увидеть процесс перемещения спящего тела между домами. Хорошо еще, что Дана с Ивон к моменту нашего возвращения уже успели уехать, потому что отвлечь еще и их я бы точно не смогла.
Сложнее всего удавалось сдерживать дога, который, словно что-то чуя, рвался сбегать проверить двор вместо того, чтобы спокойно посидеть с нами в саду, расположенном за домом. Поэтому нам с домоправительницей пришлось привязать пса к кованой скамье с деревянным сиденьем, чтобы он не мешал… играть в карты. Увы, но ничего более подходящего для отвлекающего маневра я придумать не смогла. Зато несколько партий на желание (в разумных пределах) крайне заинтересовали обоих любителей почесать языками в отсутствие хозяина.
Одним словом, посидели мы втроем очень даже хорошо, заодно я познакомилась с садовником, которого видела только мельком. А грустному Рэму пришлось принести половину пирога, оставшегося от вчерашних заготовок. И странное дело, он сразу оживился и повеселел. Вот только рваться во двор стал еще активнее. Но после третьей партии и условного сигнала от Айне мы с Рози и сами пошли домой, а пожилой мужчина, проигравший нам по желанию, вернулся к работе. Я тоже один раз продула Розалинде, и за это пришлось дать обещание не вмешиваться в меню в ее рабочие дни. Но кто я такая, чтобы ей указывать? Впрочем, согласиться не делать того, чего делать и не собиралась, было даже проще.
Больше ничего особо примечательного днем не происходило. Дядю я представила миссис Палмер как моего знакомого нотариуса, приехавшего помочь уладить кое-какие формальности с наследством. А мама представилась сама. Правда, дальше вежливых расшаркиваний общение не пошло. Домоправительница оккупировала кухню, решив, что вчерашние запасы сильно истощились и надо приготовить что-то свеженькое. Айне с братом ушли выяснять отношения в Блэк-Лэйк. А я, посидев немного у постели якобы приболевшего Дэва, который, по официальной версии, выпил лекарство со снотворным эффектом и поэтому спит, перебралась в свою комнату в надежде поработать. И поначалу это у меня даже неплохо получалось, но… только поначалу.
В спальне просидела до самого вечера, убеждая себя не бегать лишний раз к Индэвору, когда в доме есть всевидящая и всеслышащая Розалинда. А к ужину приехали Кэтрин с Дираном и Штормом. Тишина сменилась веселой возней и лаем – это Рэм с котиком делили территорию под остроумные комментарии мальчишки и ворчание нарочито строгой домоправительницы. Даже Айне с Эдвардом, которых тоже пригласили за стол, заметно подобрели и расслабились, наблюдая за происходящим. Перед отъездом миссис Раш навестила сына и, убедившись, что он просто мирно спит, а не мечется в горячечном бреду, наказала мне следить за его самочувствием и, если что, звонить ей.
Мэг за все это время если где-то и проявилась, то точно не у меня. Зато заходил Дир, который жаждал показать фотки, сделанные на вечеринке монстров. Глядя на серию кадров, где мы с Дэвом пили на брудершафт, а потом долго и со вкусом целовались, я жутко смутилась и под предлогом срочной работы выпроводила парнишку из комнаты. Ночью я была пьяна и не совсем адекватна из-за привязки навьелии, днем и вечером просто не вспоминала об этом, занятая более актуальными проблемами. Но, узрев снимки, едва не сгорела со стыда.
Ладно, гости – они люди взрослые. Кэтрин, Рози – эти и вовсе старые сводницы! Но как после компромата, запечатлевшего мое непристойное поведение, смотреть в глаза Дирану? И ведь я пребывала в наивной уверенности, что мальчика не было в зале, когда целовалась с его отцом. А этот юный фотокорреспондент не только где-то прятался, но еще и репортажную съемку вел! Вот ведь… проныра. Понять бы теперь зачем? И стоило, конечно, просто спросить мальчика об этом, но я так разволновалась, что не смогла. Струсила и… наказала саму себя игрой в угадайку.
Сидя одна в полумраке комнаты, бездумно водила курсором по экрану и мучилась от мысли, что следовало все-таки обсудить с Дираном наши с Дэвом отношения. Потому что не зря мальчик притащил ко мне свою камеру. И просмотр снимков затеял тоже не случайно. Он подталкивал меня к разговору, а я… испугалась.
«Девчонка!» – сказал бы мой юный друг с нотками презрения в голосе.
– Действительно, веду себя как девчонка, – произнесла я вслух и, устав туда-сюда перетаскивать элементы по графическому полю, закрыла программу.